– Нет, всё-таки насчёт оружия. Мы пока ехали к пляжу, этот майор всё жаловался, что в его полку очень мало оружия, чуть ли не по крупицам собирают с разных складов. Думаю, плохо лишать воинов оружия.
– Вот кто все склады с мобилизационным вооружением у границы разместил, отчего немцы их целёхонькими захватили, вот тот и пусть им оружие добывает и отвечает за это, – сказал я спокойно, но с металлическими нотками в голосе. – Немцы к Москве рвутся, думаю, дойдут, и я не хочу оказаться перед ними с голой жопой. Там будет наш дом, и у меня должно быть, чем его защищать, а я буду это делать и не отступлю. Вас, может, отошлю, а сам останусь. Именно поэтому мне и нужно это оружие. Я ведь специально трофейное отбирал, которое в нашей армии не используется, а если и используется, то недолго, пока боезапас не закончится.
Дед завздыхал, а я задумался. В пути я искал любую возможность узнать, как идёт эта история. Конечно, я не знал точных дат, когда был отдан тот или иной город, когда это объявляли по радио, удалось трижды прослушать такие сообщения на улицах деревень и одного городка. И не заметил каких-либо изменений, всё как и в моём мире, и это меня тревожило и злило, а раз так, значит, и битва под Москвой будет. Естественно, меня добровольцем в ополчение не возьмут, возраст не тот, но попартизанить я смогу, вот к этому и готовился. Оружие мне реально было нужно. Так что особо я не переживал, что якобы ограбил бойцов, тем более у них я как раз ничего не брал, ну кроме патронов, но ими их и так снабжают, а у меня подобного снабжения нет. Вот и приходится придумывать разные способы законно пополнить боезапас, как я это сделал с автоматом. Совесть меня не мучила. Разве что всё чаще стал думать, что зря не попробовал пробиться к Сталину и не рассказать о будущем. Понимаю, что идея бредовая, ну кто меня стал бы слушать? Тем более особо ничего рассказать я не смог бы, кроме начала войны, не учёный и историк, а обычный бизнесмен, который умел жить и давал жить другим. Качества, скажем, не те, чтобы меня встретили с распростёртыми объятиями. Да и свобода мне была дороже. Спасти тех, кто пострадал, погиб или пропал за первые месяцы войны, да и вообще за эту войну? Я думал об этом, ещё когда лежал раненый на печи у деда, очень долго думал. Не посчитайте меня трусом, но я тогда реально испугался. А если я всё не исправлю, а история изменится и станет ещё хуже? Эту версию я знаю, и как раз она, несмотря на потери, была самой приемлемой, именно поэтому и с отправкой писем я тянул до последнего, чтобы минимизировать потери в первый год войны. Ведь я хоть и не историк, но всё же разнообразно развитая личность, и мне было известно, что в начале сорок первого года англичане чуть ли не заключили мир с немцами, там какая-то мелочь помешала. А тут хватило бы толчка от меня, как англичане вошли бы в ОСИ и было бы совместное нападение, а вот этого наши не выдержали бы, точно не выдержали. Этого и боялся, долго думал и гадал, что выбрать. Вот и решил переложить выбор на волю случая. Взял монетку и подбросил. Выпала та сторона, где информацию подавать можно, но дозированно и очень осторожно. Вот такая история. А сейчас уже сомневаться начал, что монета упала нужной стороной.