На следующее утро мы собрались. Телегу и повозку перед отъездом мы с дедом проверили, что нужно подремонтировали и подтянули. Меня немного беспокоило колесо на телеге, как бы менять не пришлось. С собой запаски не было, так что нужно покупать и проводить ремонт. Перед выездом обошли лагерь, внимательно глядя под ноги, так как прекрасно знали, что малышня что-нибудь да забудет или потеряет. Вот и в этот раз нашли одну ложку, судя по вычеканенным мной инициалам, Олину, и моток ниток с воткнутой иголкой. Их, похоже, Марина утеряла, это она замётывала разошедшийся шов на юбке у Луши. Вот и до неё дошло, а то хвасталась, что всегда, что берёт, кладёт на место! Так что заставили её пунцоветь.
Канонада, что ранее громыхала вдали, снова приблизилась. Блин, уйдём мы, наконец, от немцев или нет?! Но о проведённом дне отдыха у озера никто не жалел, и я в том числе. Всем был необходим этот отдых.
Сегодня толпы беженцев сопровождал не только рёв техники, но и пыль, поднимающаяся в воздух, что означало – дороги окончательно подсохли, значит, и нам придётся глотать эту пыль. Лучше уйти на просёлочные дороги. Путь заметно удлинится, но зато будет спокойнее. Для нас с маленьким ребёнком это предпочтительнее. Тем более отдельных беженцев особо не бомбят.
Удалясь от озера километров на пять, мы увидели, кого вчера бомбили немцы. Сидевшая рядом со мной Аня только охнула, рассматривая битую технику, пока я объезжал воронки. Убитых видно не было, всё же тяжёлое зрелище для детей, их похоронить успели, я видел аж три братские могилы в разных местах со свежей землёй. У повреждённой техники стояло несколько машин и работали технари. Видимо, снимали нужные узлы. Да уж… Понять их тоже можно. Удивительно, но факт: при валовом производстве танков в Советском Союзе не производились запасные части для этих танков. Я, когда узнал, был в шоке. Мне об этом капитан-танкист рассказал, который лежал в госпитале, где рожала мама и где я играл раненым. Тогда вопросов у меня было много. И бойцы с охоткой отвечали. Врать им на границе жизни и смерти смысла не было, так что я изрядно пополнил свой багаж знаний. Вот и узнал, что на несколько тысяч танков боеспособными были чуть больше половины. Остальные просто доноры, с них снимали запчасти, чтобы боевые машины могли сдвинуться с места. А когда подразделения покидали места дислокации, доноры оставались на месте, так что неистощимый источник запчастей для танкистов – это вот такие расстрелянные с воздуха колонны. Причём, самое интересное, запчасти с танков одной модели, но разных заводов, не подходили друг к другу. Да даже запчасти с одного завода, если попробовать перекинуть с одного танка на другой, то тут пятьдесят на пятьдесят. Никакого ГОСТа. Фактически получается, каждый танк уникален в своём роде и неповторим. Вот и возили техники с собой изрядный запас деталей и подгоняли их на места. Если не получалось, танк превращался в очередного донора. Вот такой принцип. И это если в тылу спокойно, если же он откатывается, о донорах обычно забывают. Тут же шла работа, значит, фронт пока стоит.