Что это за дьявольщина тут происходит? Судорожно хватая ртом воздух, я натянула одеяло до подбородка.
Еще одна картина выплыла из тумана — собаки, которых запугали, разозлили ударами палок и стравили между собой, рвут друг друга на куски. Вокруг — толпа зрителей, они свистят, хлопают в ладоши, тычут пальцами и хохочут. Стойте! Это не смешно! Мне стало дурно от ужаса в глазах животных и жажды насилия у людей. И я снова не могла вздохнуть и хватала воздух ртом.
Мальчик, не старше меня, в каком-то подвале или погребе, встав на табуретку, привязывает веревку к балке, а на другом конце делает петлю и накидывает себе на шею. Я замотала головой, пытаясь рассеять его гнетущее одиночество и неверие в собственные силы, а они тянулись ко мне своими темными пальцами и старались задушить. Я протягивала мальчику руку, просила — позволь мне помочь тебе, ты не один. Но его глаза оставались пустыми, и он спрыгнул вниз.
Я закричала — Нет! — но он задергался, повис и исчез в дымке, которая заволокла мое сознание.
Девочка полоснула бритвой по нежной коже руки, режет глубже. Ненавидя свою жизнь, она хочет скрыть эту боль в тени другой, которую причиняет себе по собственной воле.
Хрупкая старушка, ограбленная и изнасилованная, лежит в луже крови на полу своего дома. Дети выросли, они по горло в делах, и нет надежды, что хоть кто-нибудь из них позвонит или приедет и застанет мать в живых.
Ужасающие картины сменяли одна другую, эмоции с такой силой давили на меня, что мне казалось, я задохнусь от отчаяния. Я мотала головой туда-сюда, умоляя ее отключиться от жутких картин. Помогите им кто-нибудь! Теперь видения приходили скорее, и они сделались еще ярче.
Маленькая девочка притворяется, что спит, а над ее постелью нависает тень мужчины.
Подросток лежит лицом в луже собственной блевотины.
Безоружные люди — целое племя, семьи с маленькими детьми — молят о пощаде, а их рубят тупыми мачете.
Мать остекленевшими глазами смотрит на плачущего младенца с красным личиком, погружает его в ванночку, держит под водой, пока он не перестает биться, и не сводит с него помертвевших глаз.
— Нет! Нет! — Я вцепилась себе в волосы — они были мокрыми от слез.
Пятеро мужчин, полных беспричинной ненависти и слепого страха, били ногами шестого, лежащего на земле. Их жертва все время менялась — то это был чернокожий, то белый, то мусульманин, то еврей, то гей. А пятеро все били и били, и каждую жертву ненавидели, и каждой боялись, но сами не понимали, почему, и каждый раз все заканчивалось сокрушительным ударом сапога в лицо.