— Да, я думала, что ты очень любезно поступил, когда пригласил меня на вечеринку, и в самом деле удивлялась, с чего бы это такому парню, как ты, обращать внимание на такую девочку, как я. Но теперь понимаю. Ты рассчитал, что если правда о том, что ты собирался со мной сделать, выйдет наружу, то поверят твоим, а не моим словам. Мы оба знаем, что ты сделал. Вероника и Кристин тоже знают.
Кристин коротко хохотнула, как будто я сошла с ума. Аура у нее была грязновато-оранжевая, цвета злорадства. Глаза Вероники расширились, и она отвернулась, укрытая со всех сторон темным одеялом стыда. Что касается Скотта, то вокруг него крутился фиолетово-серый вихрь — опасная смесь самоуверенности и страха. Мелькнула мысль использовать силу влияния и заставить всех троих сказать правду. Нет — так я получила бы удовлетворение, но вопреки их свободной воле, это мне не годилось.
Я понизила голос до шепота.
— И еще я знаю, что я не первая, с кем ты так обошелся.
Его взгляд стал жестким.
— Ты что, правда думаешь, что кто-нибудь этому поверит? Да ты ненормальная.
— Ты всегда спрашиваешь ненормальных, можно ли тебе их поцеловать?
За столом тихо заржали.
— Да, верно, — ответил Скотт. — А вы всегда хотите.
— Она не лжет. — Все головы повернулись к Веронике. Она произнесла эти слова смело и уверенно, но лишь мне было видно, что теперь ее окружает темная аура страха.
— Заткнись, тупая пьянь, — сказал ей Скотт. — Могла бы и не совать свой длинный нос в этот разговор.
— Ты лжец! — Она вскочила и выбежала из кафетерия.
Скотт с издевательской ухмылкой повернулся ко мне:
— А ты-то теперь спишь с целым оркестром, все это знают.
У меня зачесалась ладонь — страшно захотелось его ударить.
— Тебе должно быть стыдно, Скотт.
— Уууу! — Он потряс руками в воздухе. — С возвращением.
— Ты фальшивый насквозь, — прошептала я, — и это очень печально. Ты живешь, чтобы произвести впечатление на кучку людей, которые считают тебя не таким, какой ты есть на самом деле. Может быть, потому, что даже ты не знаешь, какой ты на самом деле.
Из тела Скотта вырвался отвратительный пузырь черноты и завертелся, беснуясь, вокруг него. Его ноздри раздулись, и я рискнула подойти на шаг ближе и говорить так, чтобы слышал он один.
— Тебе надо разобраться с этой ненавистью к себе самому и прекратить вымещать ее на ни в чем не повинных людях. Тебе еще не поздно стать тем, кем ты действительно хочешь быть. — В темной грязи ауры стали проступать цвета удивления, вины и какой-то порыжелой надежды. — Удачи тебе, Скотт.
Я прошла мимо него, слегка задев, и заторопилась к выходу в холл, но не успела выбраться вовремя. Веронику я нашла в туалете, она стояла перед зеркалом и так яростно расчесывалась, словно наказывала себя. При виде меня она прекратила свое занятие и сказала: