— Во имя ада, Белиал! Она у тебя все еще девственница! — Повелители от изумления разом раскрыли рты.
Отец встал, оперся о стол твердыми, как камень, кулаками и с еще более каменным лицом предложил Фарзуфу не лезть не в свое дело. При этом он использовал несколько очень красочных выражений, так что я получила определенное представление о его жизни среди закоренелых преступников.
— Ты что, думаешь, я не знаю, что она девственница? Да, девственница, и только потому, что я ей так приказал. Это способ воздействовать на мальчишку, который оказался трудным случаем. Сейчас она на пути к тому, чтобы его одолеть, и избавится от девственности сразу, когда завершит начатое. Все зафиксировано в моих отчетах шефу, так что захлопни свою пасть.
— От нее ужасно воняет, — сказал Фарзуф.
— Потерпи.
— Эта девственность — она ведь совсем не нужна, чтобы соблазнять мужчин, — заспорил Фарзуф. — От начала времен женщины успешно обманывали мужчин насчет своей девственности, и те им верили.
— Хватит! — прикрикнул на него Рахав.
Он оттолкнул назад Герлинду, крикнув ей, чтобы убиралась с дороги, и прежде, чем я успела отвернуться, ударил меня по уху, так что я покачнулась, согнулась и, чтобы не упасть, уперлась руками в пол. В ухе звенело, в голове стучало, но я медленно поднялась на ноги. Глаза я опустила в пол, боясь увидеть кровожадность у него во взгляде.
Я заметила, как поднимается рука Рахава, и напряглась. Он ударил с другой стороны, и на этот раз я устояла, но коротко вскрикнула от острой боли в ухе. Часто дыша, я выпрямилась и сжала опущенные руки в кулаки.
Рукоятка! Отец сказал, что подаст мне знак, если понадобится ее использовать. Он сидел с убийственным выражением на лице, но неподвижно, поэтому я тоже замерла.
Рахав подошел ко мне и положил на столик свой пистолет.
— Возьми.
Он серьезно? Один-единственный взгляд в его бешеные глаза сказал мне, что да. Я подняла пистолет, рука у меня дрожала. Он был тяжелее, чем казался с виду. Я держала его перед собой.
— Чтобы скомпенсировать урон, который ты нанесла нам, нарушив ход собрания, сейчас ты завершишь для нас этот пункт повестки.
Я попробовала сглотнуть, но в горле пересохло. Рахав отступил на шаг и указал на Герлинду.
— Ты убьешь ее собственноручно.
Тело среагировало мгновенно — моя голова заходила из стороны в сторону. Нет. Нет. Нет.
— Рахав. — Голос моего отца звучал еще ниже, чем обычно. Но Рахав лишь улыбнулся. Он знал, что придумал идеальное наказание, и беспокойство Белиала только увеличивало его удовольствие.
— Или ты убьешь ее и останешься жить, или умрете вы обе. — Он хмыкнул. Несколько повелителей засмеялись, сначала тихо, потом громче, потом так, что у меня зазвенел череп.