«Нет, правда, я хочу сказать, черт, как же я буду заботиться о тебе?».
Я сказал тебе, что у меня все хорошо.
Ты смотрела в потолок.
«Ты такой… господи, ненавижу это слово, но ты такой невинный. Я хочу сказать, как же мне уйти от этого?».
Не уходи от меня, Роуз.
Я не невинный.
Но ты не уходи от меня.
Бини не отвечал на звонки.
Он не поехал с Парком в галерею. Когда Кейджер дал понять, что не зовет его с собой, Парк хотел было настоять, но Бини покачал головой. Его долгий день закончился. Ему еще нужно ехать несколько километров до дома. Ему не терпится покурить опиума перед поездкой. Лавировать на велосипеде между застрявшими и брошенными автомобилями в Лос-Анджелесе — сюрреалистическое удовольствие. Ему хочется усугубить это удовольствие. И еще ему очень хочется выспаться. Конечно, ему опять будут сниться сны, но, если чуть-чуть повезет, после пробуждения он их не вспомнит.
Он сказал, чтобы Парк не волновался, ему все равно не хочется в галерею. Он не хотел, чтобы его везли домой на машине. Он предпочитал доехать сам и лечь спать. Уже за дверями «Денизона», когда Парк протянул ему руку на прощание, Бини обнял его одной рукой, но так коротко, что Парк не успел ответить на этот жест прощания.
— Если завтра будешь поблизости от фарма, может, там увидимся.
Парк хотел сказать ему, чтобы он не ходил туда. Чтобы держался подальше. Но рядом был Кейджер, писал в «Твиттер», отправлял сообщения по телефону, рассылал свои мысли в ночь.
Парк собирался позвонить Бини с утра пораньше. Сказать ему, якобы он слышал, что на фарме что-то не то. Чтобы не ходил туда. Это может подождать до утра.
Но все пошло наперекосяк. Прошло слишком много времени. И Бини не отвечал на звонки. У федералов были фотографии Парка с Кейджером в клубе. У них наверняка были и фотографии Кейджера с Бини.
И Бини не подходил к телефону. Парк представил его в наручниках, пристегнутых к цепи на щиколотках, с мешком на голове, в самолете где-нибудь между Лос-Анджелесом и Гуантанамо.
По дороге на юго-запад по бульвару Вашингтон Парк опять нажал кнопку повторного набора и опять его перекинули на голосовую почту. Он пытался дозвониться пятнадцать раз. В половине попыток его вообще не соединяли. Какие-то помехи в сети.
Дожидаясь своей очереди у нового блокпоста восточнее Пасифик-Коуст-Хайвей, Парк оглянулся на Голливуд. Небо над шоссе Санта-Моника плотной сеткой перерезали вертолетные прожекторы. Поднимался дым, освещенный снизу желто-оранжево-красными бликами. Находясь в низине, трудно было точно сказать, в каких районах отключили электричество, но по уровню освещенности у земли было ясно, что без света остались целые кварталы. То ли по вине Южнокалифорнийского командования, которое, как обычно, без объявления облегчило нагрузку на энергосистему, то ли в результате удара, как тот ракетный, о котором ему говорил Бартоломе, узнать было невозможно.