Там я снова вооружился ножом и поленом, чуть приоткрыл дверь и наблюдал, как второй наемник крадется в гостиную, идеально готовый к вооруженному бою, представляя собой минимальную мишень, оружие поднято перед собой в обеих руках, пальцы перекрывают друг друга, указательный вытянут параллельно стволу, чтобы случайно не выстрелить.
Он стал подавать жестами знаки кому-то вне моего поля зрения, видимо, третьему члену группы, которого он, скорее всего, прикрывал, пока они просматривали дом комната за комнатой. Он делал тому знаки, показывая на коридор, не поворачивая головы, сообщая, что пойдет по другому пути. Я открыл дверь чуть шире, вышел и закрыл ее за собой.
Петли на этой двери до недавнего времени ужасно скрипели. Пока Омаха спала обычным сном младенца, скрип мало кого волновал, но по мере того, как ее сон становился беспокойнее, она все больше реагировала на тихие звуки. Скрип этих петель лишал ее всяких шансов на сон. Поэтому Роуз как следует залила их смазкой. Теперь дверь распахивалась совершенно беззвучно. Это была одна из многих историй про сон, которые она мне рассказала. Не считая болезни, в этом отношении она была вполне обычной молодой мамашей из тех, с которыми я встречался.
Я скрючился в темноте, там, где коридор поворачивал в гостиную, и подождал, пока человек в идеальной боевой форме не ударился пальцем ноги о полено, которое я оставил посреди пола. Он не споткнулся, только задержался, прежде чем двинуться дальше, и убрал палец от спускового крючка, застигнутый врасплох мелкой помехой. Благодаря этому секундному расслаблению он не выстрелил, корчась в спазме, когда я вонзил лезвие в его шею пониже левой челюстной кости, разрезал горло широким полумесяцем и оставил нож в ране.
Это был плохой прием. Если оставить лезвие, оно будет сдерживать кровотечение из раны. Не говоря уже о том, что ты отдаешь оружие в руки врага. Но это был рассчитанный риск. Его рана достаточно велика, чтобы кровотечение не остановилось, и я сомневался, что он в состоянии представлять для меня какую-либо угрозу, как бы хорошо он ни был вооружен.
Я вошел в гостиную, чем весьма изумил прикрывавшего, который только что видел, как его напарник вышел за угол в коридор. У него не было времени занять надлежащую позицию для прикрытия, за что он мог поблагодарить торопливость человека, истекавшего кровью на полу. Как он при такой плохой подготовке мог рассчитывать, что будет готов отразить атаку? Он не мог рассчитывать. И не был готов.
Еще раньше, положив полено, я вынул из кобуры на щиколотке свой «томкэт». И сейчас дважды выстрелил в человека, один раз в шею, другой в пах, в области, не защищенные бронежилетом.