В комнате появилась медсестра и весело заявила: – Пора принимать лекарство, миссис Стивенс.
Та Эгги, которую Уинни знала и любила, исчезла.
Эгги схватила Ксавьера за руку и указала пальцем на Уинни:
– Она хочет меня убить.
– Ну-ну, – заворковала медсестра. – Мы такого не допустим.
Вошла вторая медсестра и выставила Уинни и Ксавьера за дверь.
– Оставьте нас. Мы ее успокоим.
Уинни ничего не могла сказать из-за комка в горле. Она молча шла по коридору, Ксавьер – за ней следом.
Когда они вышли из лечебницы, Ксавьер хотел взять ее за руку, но она отшатнулась.
– Не дотрагивайтесь до меня!
– Уинни, я…
– Вам должно быть стыдно!
– Мне стыдно, – признался он.
Гнев Уинни сразу утих. Ведь это он – пусть и на короткое время – возродил прежнюю Эгги.
Уинни рухнула на скамейку. Ксавьер уселся рядом.
– Уходите, Ксавьер.
– Я не хочу оставлять вас одну в таком состоянии.
– А я не хочу, чтобы вы думали всякие гадости об Эгги.
Он взял ее за руку. Уинни, вместо того чтобы откинуть его руку, непроизвольно сжала ему пальцы и повернулась к Ксавьеру.
– Я понимаю ваш гнев из-за Лоренцо, но заявиться к старой женщине восьмидесяти восьми лет, чтобы упрекнуть ее в том, что произошло пятьдесят пять лет назад, это… отвратительно.
Он посмотрел на их сцепленные ладони.
– Я пришел не упрекать ее, Уинни. Я обещал Лоренцо, что передам его просьбу. Я обещал отдать ей в руки карту и пенни. – Ксавьер удрученно покачал головой. – Все оказалось не так, как я думал. Она любила его.
Уинни без сил откинулась на спинку скамейки. Выходит, она неправильно о нем судила. Он вовсе не жестокий и не бессердечный.
– Конечно, мне не следовало приходить к Эгги вот так неожиданно. Какое я имел право ворошить прошлое, то, что случилось полвека назад!
По его лицу было видно, что он искренне сожалеет.
– Я понял свою ошибку еще до того, как она заговорила… до того, как сообразил, что у нее…
– Болезнь Альцгеймера.
– Простите, Уинни. Я извинился бы и перед Эгги, если бы знал, что ей это не навредит. Но боюсь, что мои извинения ее только смутят, и она разволнуется.
Уинни проглотила ком в горле, глаза защипало от невыплаканных слез.
– Вы были с ней добры, развлекли ее. Не буду притворяться – мне не нравится то, что вы пришли сюда, но обвинить вас в жестокости я не могу. Я, кажется, опять неправильно о вас судила.
– Опять?
– Я думала, что вы настроены против моего персонала. Простите.
– Вам вовсе не нужно извиняться.
Уинни хотела улыбнуться, но губы не слушались.