Неужели он серьезно это сказал?
– Ты поговорил с Луисом? Как он к этому отнесется?
– Я совсем забыл! – Ксавьер вынул из кармана пиджака конверт. – Это от Луиса.
На самодельной открытке было написано: «Пожалуйста, выходи за папу». И рисунок: все трое на пляже строят замок из песка.
Уинни прижала открытку к груди и заморгала, чтобы не заплакать.
– Вероятно, потом мы будем проводить полгода здесь, а еще полгода в Испании. Я знаю, что возникнут трудности, но Камилла все-таки мать Луиса. Я должен дать ей возможность общаться с ребенком.
– И это правильно.
– Из этого может ничего не выйти.
– Но попробовать надо. А если не получится, то у Луиса всегда есть ты… и я. Я тоже его люблю, Ксавьер. И обещаю, что он всегда будет у меня на первом месте.
Его пальцы проложили дорожку от щеки к шее и спустились вниз к вырезу платья. Ей стало жарко и трудно дышать. Она хотела обнять его, но сначала…
– Я люблю тебя, Ксавьер. Теперь у тебя есть я, поэтому ни ты, ни Луис никогда не будете одиноки.
Глаза у него подернулись дымкой. Он поцеловал ее в уголок рта.
– У тебя буду я и Луис… и все остальные дети, которые обязательно появятся.
Он замер:
– Ты хочешь детей?
– Я хочу кучу детей.
– Кучу? Это сколько?
– Четверых, по крайней мере.
Он улыбнулся и посмотрел на нее… как на чудо.
– У тебя буду я и Луис… и Саманта.
– Саманта?
– Это мое любимое имя для девочки. Тебе нравится? Потом будет…
– Карлос? – предложил он.
– И маленькая Эгги, и Лоренцо-младший, – закончила она.
Он расхохотался:
– И Либби, и Эйприл, и Тина, Блейк и Хит, и…
– И все остальные, – расхохоталась Уинни.
Сколько любви в его глазах!
Она нагнула его голову и прижала к себе.
– Значит, «Радушная Уинни»? Давай проверим, смогу ли я оказать тебе незабываемый радушный прием?
Низкие перекаты его смеха ласкали так же, как и его губы, скрепившие молчаливое обещание, которое они давали друг другу: жить и любить. Чего бы ни приготовила им жизнь, они смогут удержаться на плаву, потому что они вместе навсегда.