. По сути, сознание санкционирует то, с чем, по уму, должно было бы бороться.
Случай из психотерапевтической практики
История этого мальчика глубоко врезалась мне в память. Илье (буду называть его так) было около шестнадцати, когда мать привела его ко мне на приём. Но выглядел он в лучшем случае лет на четырнадцать: маленький, даже миниатюрный — возможно, из-за того, что героин он начал принимать в двенадцать.
Если вы когда-нибудь имели дело с героиновыми наркоманами, вы знаете, насколько ужасна эта зависимость. Нет ничего, что могло бы остановить такого человека: чтобы получить очередную дозу, он готов воровать, обманывать и совершать куда более тяжкие преступления. Только бы найти возможность сделать очередной укол.
Последние полгода отчаявшаяся мать уже не выпускала Илью из дома. А когда ей нужно было отлучиться, она приковывала его наручниками к батарее. Эта, по сути, полная изоляция от внешнего мира позволила Илье пережить ломку и чуть-чуть прийти в себя, но его мозг не излечился и был полностью подконтролен наркотику.
Несмотря на свой анамнез, он оказался пронзительно умным и тонким человеком.
— Я, понятно, ничего сейчас не принимаю, — говорил Илья, уставившись куда-то в центр моего рабочего стола. — Но если вы положите передо мной шприц, всё прочее потеряет значение...
Во всём его образе был какой-то страшный, пугающий диссонанс: почти детское лицо, красивое, будто бы он только что сошёл с картины Боттичелли, и то будущее, которое с неизбежностью ждало его впереди. Мальчик, обречённый на смерть.
— Знаете, — сказал он в какой-то момент, — вот все говорят: «Зависимость, зависимость»... Но ведь никто не понимает, что это такое. Мне говорили, что после одного раза зависимость не возникнет. И я попробовал. Да, оказалось, зависимости нет. И я попробовал второй раз. Нет зависимости. Попробовал третий, четвёртый... Нет! А оказывается, это и была зависимость.
Мы можем что угодно думать о своём сознании, у нас может быть сколь угодно блистательное сознание. Но оно бессильно в принятии решений, даже если на кону стоит наша жизнь. Это сознание сказало Илье: «После первого раза зависимости не будет». И он поверил, и он жестоко ошибся.
В науках о человеке совсем недавно произошла ещё одна глобальная революция. Но, как часто бывает в таких случаях, учёные толком своего открытия не объяснили, а общественность, «потому что сложно», не заинтересовалась. Ну и пропустили, может быть, главное открытие со времён экспериментов Бенджамина Либета.
В 1997 году нейрофизиолог Гордон Шульман озадачился вопросом: а где, собственно, то место в нашем мозгу, что отвечает за наше осознанное мышление?