— Заходи, — Саян улыбнулся в ответ. — Садись к огню. Обсохни, простынешь ещё.
Иссаам присел возле очага и протянул к огню белые руки. От сырых мокасин и рукавов куртки заструились тонкие язычки пара. Иссаам молчит, но выразительно поглядывает то на Саяна, то на воткнутый в верстак нож.
— У меня получилось, — Саян рывком выдернул нож. — Узнаёшь? — Саян подошёл к сыну.
— Да, — Иссаам с восторгом уставился на собственное отражение в красном лезвие. — Почти такие же были у менгов. Они гораздо лучше кремниевых.
— Верно, — Саян тихо улыбнулся. — Бери его, он твой.
— Но, отец! — Иссаам поднял голову.
— Не спорь! — отрезал Саян. — Я сделал его специально для тебя. Бери.
Иссаам осторожно, словно величайшую драгоценность, принял нож. Указательный палец коснулся символа Великого Создателя.
— У тебя в руках, Иссаам, не прост нож, — Саян присел рядом. — Много столетий люди знали только камень, дерево и кость. Теперь настал черёд металла. Время двигаться вперёд. Вслед за этим ножом будут другие ножи, а так же наконечники для копий и стрел, топоры и тонкие иглы. Наша жизнь изменится. Мы станем сильнее.
— Как менги? — Иссаам провёл ногтем по кромке лезвия.
— Как менги, — Саян кивнул. — Чтобы стать ещё сильнее нам придётся очень и очень многому научиться у них.
Не вздумай хранить этот нож как святую реликвию, — Саян повернулся к сын. — Наоборот! Пользуйся им, носи всегда с собой. Чтобы новые ножи были ещё лучше, мне нужно знать твоё мнение. Какие недостатки у этого ножа? Как их исправить? Что нужно или не нужно сделать? Ты понял меня?
— Да, отец, — Иссаам аж сияет от счастья. — Я сделаю как ты просишь. Обещаю.
— Ну вот и отлично, — Саян тяжело поднялся с толстой чурки. — Устал я что-то. Пойду прилягу. Будь добр: как обсохнешь, погаси очаг.
— Хорошо.
Саян побрёл домой, тяжеленные ноги едва-едва шаркают по утоптанной земле. После бешенного взрыва энтузиазма и лихорадочных поисков сутки напролёт, мутной волной нахлынула усталость. Руки еле гнутся, а натруженная спина отзывается тупой болью. Деревянная дверца тихо стукнулась за ним.
Самое главное, Саян, которого сородичи прозвали Умельцем, сделал — над человечеством планеты Мирем взошёл МЕДНЫЙ ВЕК.