Самое плохое было в больнице то, что его все жалели. У него была нервная травма. Практически, психическая.
Женька подумал немного о разнице слов «нервная» и «психическая». Выходило по всему, что психическая травма — тяжелее.
О причинах болезни думать не хотелось, но он раз за разом заставлял себя проигрывать как на большом экране, все, что случилось. Только без звука. Вместо звука шли такие титры:
Переходный возраст. Выдуманная сестра. Похожая на выдуманную сестру девочка, психически неуравновешенная, из тех, кто учится на дому и живет не в городе. Ее неуравновешенность привела к тому, что она завела Женьку на крышу. Что она хотела с ним сделать — неизвестно, потому что подоспела подмога. Пришли на помощь психологи, врачи, пришел отец. И тогда психически неуравновешенная девочка бросилась с крыши. И погибла. Там было девять этажей. А у Женьки от шока были такие видения, что она спаслась. Все понятно. Шок.
— Жень, ты есть хочешь? — прорвался наконец к нему голос отца.
— А Дедов Морозов не бывает, — сказал Женька.
— Точно! — обрадовался Марк. — Конечно, Дедов Морозов просто не бывает! Это такая сказка. Фантазия такая безвредная.
Эта фантазия, подсказывали титры, спасла Женькину психику. И хотя он потом долго болел, но все-таки выздоровел. Потому что у него гибкий ум.
— Да, — кивнул он. — Кушать очень хочется.
После ужина и просмотра фильма — шел какой-то старый, даже не цветной еще, про шпионов и врагов — он сказал, как раньше:
— Спокойной ночи, папа.
— Спокойной ночи, сын, — сказал Марк.
Он попытался проводить Женьку в постель, но тот посмотрел удивленно. Ну, раз выздоровел — какая помощь? И Марк сразу сконфузился, убрал руки, и только потрепал сына по голове перед тем, как тот закрыл за собой дверь своей комнаты.
Когда все успокоилось, Женька тихонько встал с кровати и подошел к окну. За окном было черно, и только очень далеко внизу слабо подмигивали огни перед подъездами. Скоро и они погаснут. Экономика и рациональность.
Он вернулся к столу, нажал на кнопку. Время было еще не самое позднее, и компьютер не отказался поработать. Мягко-мягко поддались клавиши, на экран поползли буквы, собираясь в слова:
«Сашка не понимала, как можно ходить медленно. Медленно — это так тяжело! Поэтому, наверное, быстро устает бабушка. Она всегда ходит медленно. А Сашка не устает, потому что бегает. На улице было уже тепло, пальто давно висело на своем месте в шкафу. И грязь, недавно настырная и липкая, уже продубела на степном ветру до каменной твердости. Сашка бежала со всех ног вверх по тропинке на кручу, к обрыву. Постояв на обрыве и дождавшись, когда покрасневший диск солнца коснется краем горизонта, она распахнула руки навстречу весенним ветрам, вытянулась во весь рост — она подросла за зиму, поднялась на цыпочки, вдохнула всей грудью запах степи и далекого леса, запах ручья из балки и запах оживающих вишен на окраине села, рассмеялась счастливо и взлетела прямо вверх.