* * *
Арно зашёл в кабинет и положил на стол папку с фотографиями.
— Здесь бизнесмены и политические деятели, когда — либо проявлявшие интерес к идеям, выдвигаемым Эйбелем. Те, к кому ублюдок должен был обратиться за помощью. Ребята фотографировали их двадцать четыре часа в сутки. И, как видишь…
— Ничего. Ничего не вижу… — разложил снимки на столе, присматриваясь и всё больше понимая, что это бесполезно.
— Подонок слишком хорошо шифруется… — звук открываемой бутылки, и вот уже Арно протягивает мне бокал бренди. Опрокинул в себя напиток, смакуя обжигающую жидкость на языке.
— Но так не бывает. Какого хрена! — последние слова прорычал, начиная злиться и на своих людей, и на грёбаного Доктора, так мастерски исчезнувшего с моего поля зрения. — Так не бывает, Арно, ты понимаешь? Он сейчас в полной заднице. Вся его семья в моих руках. И он знает об этом. Он просто обязан искать поддержки у своих бывших покровителей. Сам или через кого — то. Ищите дальше. И чтобы в следующий раз ты мне принёс всего одну фотографию — с посредником между Эйбелем и ими! — взмахнул одним из снимков в воздухе и кинул его на стол.
— Рано или поздно он появится, Рино, ты же светишь его дочь на всех важных мероприятиях.
— А я не хочу рано или поздно, Арно, — встал с кресла, сметая все бумажки со стола, — я хочу сейчас. Проклятье. У меня не так много времени!
А, вернее, у меня практически не было этого времени. Потому что я чувствовал, что могу сорваться в любой момент. Особенно после произошедшего. Могут отказать все тормоза, и я, к чертям собачьим, потеряю контроль над ситуацией и убью Викки раньше положенного ей времени. Искромсаю, исполосую, заставлю истекать кровью её…и себя. Доведу до сумасшествия, и сам свихнусь с ней. Из — за её мучений. Из — за слёз, оставляющих кровавые дорожки на бархате щёк. Из — за взгляда, полного презрения и злости. Не мольбы, дьявол её подери. Не мольбы!
А тогда…тогда я не смогу заставить Эйбеля пройти через тот Ад, что я ему приготовил. А это значит, что вся моя жизнь окажется всего лишь никчёмным пустым существованием, всего лишь кратким мигом в вечности этого урода. В вечности, которую я собирался сократить на столетия, при этом растянув последние его часы в вечность.
— А что, если, — я развернулся на пятках и склонился к вальяжно рассевшемуся на стуле помощнику, — этот посредник среди нас?
— Исключено! — резко, отрывисто. Прищурился, глаза блеснули недовольством. Да, парень, в такой ситуации я буду сомневаться даже в твоём персонале. — Среди моих людей нет предателей.