* * *
Прошло несколько дней. Я оправилась, меня откормили для новых развлечений господина Смерть, которому было мало того, что он вырезал на моем теле свое имя, на то, что избил, не оставив живого места.
Я расчесывала волосы до блеска и снова, как красивая, вернувшаяся с ремонта игрушка ждала новых указаний моего палача.
И они поступили спустя пять дней — новый прием, новый банкет, премьера…Новые шлюхи в его объятиях, в его постели и я…неизменный свидетель и приманка. Я знала, что Рино использует меня снова… я уже это поняла. Ловля на живца. Вот почему я всё еще жива. Я ему нужна.
В этот раз я смотрела застывшим взглядом, как он смеется с очередными партнерами, девками, как играет с ними в свои игры на выживание, политические интриги, заманивая в свои сети, иногда бросая на меня презрительные взгляды. Наверное, сожалея, что не может убить и должен таскать за собой. Вот так бесполезно.
А мне уже все равно. У меня нет шанса сбежать отсюда, отец, если и ищет меня, не попадется на приманку. Я слишком хорошо его знала. Если поймет, что шансы равны нулю, он не станет рисковать. Да, собственный отец тоже готов пожертвовать мной ради своих амбиций и мне не удивительно, что он так поступает. Меня он потерял много лет назад, когда вырезал из меня жизнь и превратил в живой труп. Единственный, кто меня любил по — настоящему, это Арман. И пока Рино не найдет отца, я буду жить. Если, конечно, я не надоем ему раньше. Потому что подыгрывать я не намерена, я буду бороться с ним до последнего, до крови, до смерти, но не стану безропотной игрушкой. Он не сломает меня — я уже сломана. Он не убьёт меня — потому что я уже убита, он не причинит мне боль — потому что я сама и есть сгусток боли.
Я даже не помню, когда последний раз искренне улыбалась, смеялась…Нет, помню…много лет назад. Ему. Для него. Из — за него. А потом я играла. Вся моя жизнь — это шедевр актерского мастерства, где все верили в успешную звезду и видели сверкающую оболочку уже разложившегося мертвеца. Только мне казалось, что зритель — это я. Я на сцене, где спектакль — это моя жизнь, и в ней играют актеры. Паршиво, уродливо, фальшиво… и только Смерть откровенна со мной. Она смотрит на меня и ухмыляется костлявым оскалом, она меня не зовет к себе…даже она меня не хочет. И никто не чувствовал запаха тлена, а мне воняло смертью, каждый раз, когда я смотрела на себя в зеркало.
* * *
Теперь меня сторожили даже в туалете и пока я рассматривала в зеркале незаживающие латинские буквы имени, придуманного мною же, охрана стояла под дверью, и я слышала, как они переговариваются по рации. Меня не впустили сюда, пока предварительно не проверили, что здесь пусто. И сейчас я стояла у зеркала, приподняв волосы, и смотрела, как выделяется сукровица из под затянувшихся царапин….Интересно, на моем сердце они такие же…там тоже выведено его имя и оно кровоточит беспрестанно, гноится, пульсирует, болит?