Так она и думала. При том эгоизме, который источался дочерью ежеминутно, трудно было даже предположить, чтобы ее всерьез озаботили отцовские проблемы. И в кого она такая уродилась, прости господи…
— Тебе на нас наплевать, — глухо сказала мать, устав от молчания. — Всего и просили, что формальности взять на себя! Отец бы сам расплачивался…
— Это вам на меня наплевать, — возразила Стаська. — Сама посуди: вдруг с отцом что-то случится? Не дай бог, конечно! — торопливо уточнила она, уловив возмущенное движение матери. — И что тогда? Я должна годами расплачиваться за его неудавшуюся аферу?
— Он пытался обеспечить вас с Федей! — начала было Альбина Яковлевна.
— Мерси, за такое обеспечение!
Стаська приподнялась и долила в чашку немного кипятка.
— Нет, ну нельзя же в его возрасте быть таким идиотом!..
— Прекрати! — перебила мать гневным тоном.
— Перевести корпоративные деньги на счет чужой липовой фирмы! Под честное слово владельца! И где он теперь, с его честным словом?!
Альбина Яковлевна застонала, словно от зубной боли. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как муж признался ей в неудачной попытке обворовать свою фирму. И в том, что его партнер по афере смылся со всеми деньгами, оставив Евгения Павловича расхлебывать последствия. Но боль при напоминания оставалось такой сильной, словно все произошло только вчера.
— И это в его возрасте! — продолжала возмущаться дочь. — Старый кретин!
— Заткнись! — потеряв самообладание, закричала мать.
Стаська споткнулась на полуслове и застыла, вопросительно приподняв бровь. Затем поднялась из-за стола, переложила на тарелку оставшийся кусочек бутерброда и продела палец в ручку чашки.
— Подожди! — устало попросила мать.
Стася, не обращая на нее внимания, двинулась прочь из кухни, унося с собой остатки завтрака. Минуту спустя, из ее комнаты понеслась негромкая джазовая музыка.
Альбина Яковлевна еще раз бесшумно ударила кулаком по поверхности стола.
Не удержалась… Теперь придется идти за дочерью и долго унижаться. Ничего не поделаешь: только Стаська может им помочь. Конечно, если пожелает.
Альбина Яковлевна поднялась со стула и, минуту поколебавшись, двинулась на звук популярной песни Бенсона. Дошла до закрытой двери в комнату дочери и осторожно поскреблась в нее. Ответа, как и ожидалось, не получила.
Альбина Яковлевна постучала еще раз, чуть громче и приоткрыла дверь.
— Можно? — спросила она почти заискивающе.
Стаська сидела на диване, подобрав босые ноги в узких голубых джинсах. Перед ней лежал развернутая газета. И не какая-нибудь желтая глупость, а заумный «Файненшнл Таймс». Рядом на полу стояла пустая чашка, угнездившаяся в тарелке с хлебными крошками. При виде матери Стася немного нахмурилась и холодно сказала: