Евдокия Михайловна отошла к камину, уселась на диван и, повернув голову в сторону гостей, сделала рукой приглашающий вежливый жест.
— Сядьте, — озвучила она приглашение мягким ровным голосом.
Все потянулись к хозяйке, выбирая места. Одна Валька осталась стоять на месте, завороженная внезапно открывшимся зрелищем.
Часть комнаты возле камина освещалась неярким торшером, Огромный оранжевый абажур был низко опущен, и свет стелился по ковру, оставляя лица в полутьме. Словно услышав Валькин призыв, бабушка снова медленно повернула голову и рассеянно улыбнулась. Морщины растворились, и на девушку смотрело из полумрака изумительно красивое лицо.
Черные пышные волосы слились с темнотой и казались длинными. Наверное, в молодости, когда бабушка заплетала косы, они были чуть ли не самым гибельным оружием в борьбе за мужское поклонение. Два полукруга челки обрамляли все еще четко очерченный выпуклый лоб.
И устало смотрели на девушку длинные темные глаза, в которых, отражаясь, плясали огненные искры. Очень грустные глаза, казавшиеся в ярком дневном свете ехидно прищуренными.
— А ты? — негромко спросила бабушка, и все оглянулись на Вальку.
— Я здесь посижу, — ответила она. — Мне и так слышно.
Евдокия Михайловна обернулась назад, нашла взглядом Валькину мать и окликнула:
— Маша!
Мама подняла взгляд от каталога, и бабушка похлопала ладонью рядом с собой.
— Сядь поближе.
Мама поднялась с места и перешла к камину. Но рядом с хозяйкой не села, выбрала кресло, стоявшее чуть в стороне от огня.
— Ну что ж, — сказала бабушка себе под нос, — как хочешь.
Подумала немного, тряхнула все еще пышными волосами, выкрашенными самой лучшей французской краской.
— Все-таки зря ты девочку Валентиной назвала, — сказала она матери с искренним сожалением. — Не русское имя-то… Что-то из Дюма… Валентина де Вильфор. Глупо.
— Ну, не знаю, — ответила мама подозрительно дружелюбно. — Может, оно и не русское, но вполне общеупотребительное, если ты меня понимаешь…
— Общеупотребительное! — с пренебрежением фыркнула бабушка. — Так в России любое имя употребительное, хоть Валентина, хоть Альбина!.. Ох, прости Аля, все время забываю, как тебя зовут…
Альбина Яковлевна кротко кивнула, но уши и шею начала заливать багровая краска. Да, бабушка по-прежнему в своем репертуаре…
— Хотя, с другой стороны, есть люди, которых вроде и по-русски зовут, а толку-то… Все равно свою страну обворовывают…
Сергей Владимирович на мгновение вскинул глаза на говорившую, но ничего не ответил. Только слегка ослабил узел галстука и переглянулся с женой. «Терпи!» — посоветовал ему жесткий ответный взгляд Екатерины Алексеевны.