Герти густо покраснела:
— Ох, Дилан, замолчи. Ты преувеличиваешь.
Миа поняла, что эта женщина любит своего хозяина, как сына. Герти души не чаяла в нем, а он отвечал ей уважением и привязанностью, и это было мило.
Хотя в Дилане не было ничего, напоминающего мягкость. Он излучал мужественность. Она была в его походке, в развороте широких плеч, в низком рокочущем смехе. Этот Дилан, может, и был старше и мудрее мальчика, которого она знала в школе, но он все же оставался крутым парнем.
Герти убрала посуду и встала рядом с Диланом:
— Знаю, вы, ребята, должны обсудить дела. Мисс Миа, что, если я погуляю с девочкой на заднем дворе? Обещаю, мы будем в тени.
Дилан вопросительно посмотрел на Миа:
— Тебе решать.
Она кивнула:
— Конечно. Если вас не затруднит. И пожалуйста, называйте меня Миа.
Герти была довольна. Дилан передал ей Кору так бережно, что малышка даже не пошевелилась. Миа же с сожалением подумала, что к хорошему можно очень быстро привыкнуть. У нее неожиданно появился прекрасный дом, пусть на время, и вдобавок не нужно готовить или убираться. Даже няня есть на случай, если это понадобится. Можно стряхнуть с себя отчаянную усталость, которая преследовала ее в последнее время, и вернуться к привычному состоянию подъема. Только теперь Миа поняла, какую тяжелую борьбу вела в течение трех месяцев.
Когда они остались одни, она улыбнулась Дилану:
— Ты непринужденно чувствуешь себя с детьми. Когда-нибудь заведешь большую семью? Появится еще одна ветвь семейного древа Каванахов?
Его лицо потемнело, он встал и повернулся к ней спиной, наливая кофе.
— В мои планы дети не входят.
Дилан говорил отрывисто, по его тону можно было понять, что это не подлежит обсуждению. Шокированная Миа спросила:
— Почему?
Взгляд, который он бросил через плечо, был полон ярости.
— А вдруг мой ребенок пойдет в меня? Я никому не пожелал бы такой жизни. Ни один ребенок не должен чувствовать себя глупым. Это ужасно.
— Поэтому твоя помолвка ни к чему не привела? Она хотела детей, а ты нет?
Он сел, сжимая в руках чашку. Лицо его было бесстрастным, но во взгляде читалась мука.
— Вопрос о детях даже не поднимался. Мы не заходили так далеко.
— Извини, — пробормотала она.
Он пожал плечами:
— Любой в городе может пересказать тебе все пикантные подробности моей помолвки и ее печального завершения.
— Забудь. Мне не следовало спрашивать. Может, займемся счетами бара?
— Подожди. Тебя же это интересует. А мне нечего скрывать. Я влюбился в хорошенькую блондиночку, буквально излучавшую энергию, которая неплохо скрывала ее непомерные амбиции.