плакать одиннадцатилетняя девочка. Я пыталась вмешаться, но это лишь усиливало их ярость. Конечно, я была белой женщиной, журналисткой, поэтому изнасиловать и убить меня было гораздо более рискованно, чем девчонку или бывшую монахиню с Гаити, но если бы я продолжала им мешать, они перестали бы осторожничать. Я смотрела, как они тащат Видди прочь. Жозюэ Даслюс сунул ствол своего вонючего пистолета мне в рот, стал двигать им взад-вперед, словно членом, и спросил: «Ты хочешь поступить благородно? Или хочешь остаться в живых?»
Рейчел остановилась, не в силах продолжать, и сидела, обливаясь слезами.
– Господи, – прошептал Брайан, – но ты же не могла…
– Он заставил меня сказать это.
– Что?
– Он вытащил пистолет у меня изо рта, заставил смотреть, как они тащат ее, и произнести эти слова. – Она одним движением вытерла щеки и отбросила волосы с лица. – Я. Хочу. Остаться. В живых. – Она опустила голову, и волосы снова упали ей на лицо. – Я сказала это.
Через минуту или две она подняла голову. Брайан не двигался.
– Я должна была рассказать тебе об этом, – произнесла она. – Но я сама еще не понимаю почему.
Она вытащила ногу из-под его руки и встала с кровати. Брайан смотрел, как она надевает белье и футболку. Последним, что она слышала, выходя из комнаты, был его шепот:
– Спасибо.
Ее разбудил плач ребенка.
Солнце только что взошло. Она вышла в коридор. Крики девочки утихли, и Рейчел увидела, что Аннабель лежит на столике рядом с колыбелью, а Хайя меняет ей памперс. Кто-то – Брайан или Калеб – даже позаботился о том, чтобы повесить над кроваткой мобиль и выкрасить стены в розовый цвет. На Хайе были клетчатые мужские боксерские трусы и футболка с изображением группы Green Day, принадлежавшая Калебу, как поняла Рейчел. Судя по состоянию постели, Хайя спала беспокойно. Она кинула грязный памперс в пластиковый пакет и достала свежий.
Рейчел взяла пакет:
– Я выброшу это.
Хайя молча одевала девочку, словно не слышала ее.
Аннабель взглянула на мать, затем уставилась на Рейчел своими темными, излучающими тепло глазами.
– У американских женщин бывают… секреты от их мужей? – спросила Хайя.
– Да, у некоторых, – ответила Рейчел. – А у японских?
– Я… не знаю, – произнесла Хайя отрывисто, как всегда. И добавила на абсолютно гладком и беглом английском: – Наверное, потому, что я никогда не была в Японии.
Теперь на Рейчел смотрела совершенно другая ей Хайя, которая все понимала и знала, чего хочет.
– Ты не японка?
– Я родом из сраного Сан-Педро, – прошептала та, глядя на дверь позади Рейчел.
Рейчел повернулась и закрыла дверь.