Тут же Журавлев набрал номер телефона, и к кофе на консквартиру прибыл Геннадий Булкин, робко снял ботинки у входа, боясь затоптать ковры, и так в носках (из правого торчал одиноко голый палец) представился местной звезде и договорился с ней о будущих тайных деловых свиданиях.
Но ветры времени меняют всех, в том числе и потомков Железного Феликса, ошпаренных неожиданными поворотами демократии и гласности.
Все началось с прочтения некоторых записочек Ильича по поводу отстрела священников, совпавшего с увлечением Законом Божием, купленным случайно на одном из центральных развалов. До этого Булкин верил в Бога стихийно и почти ничего не знал о Христе, кроме того, что его распяли, иногда в художественных галереях он останавливался у картин мастеров и удивлялся, почему так рьяно изображала их кисть неведомые ему воскрешение Лазаря и пиршество в Кане — о чем все это? зачем? чем они вдохновлялись? Полная tabula rasa. И не случайно: родители Булкина, правоверные коммунисты, к религии относились с глубоким презрением и совершенно искренне повторяли великие слова об опиуме для народа, естественно, своего сына они не крестили и воспитывали в духе воинствующего материализма, впрочем, это не мешало Геннадию в трудные минуты, перед экзаменами или во время болезни матери, обращаться мысленно к Богу с просьбой о помощи.
Освоив Закон Божий и вдумываясь в себя, Геннадий вдруг понял, что всю жизнь неосознанно верит в Бога как в высшее существо, создавшее мир, и человека, и историю. Иногда, заходя в церковь и вслушиваясь в церковное пение, от которого душа наполнялась высоким чувством, он испытывал странный синдром неполноценности, в самом деле все вокруг легко осеняли себя крестом, заказывали литургию по ушедшим, ставили свечи — он же, будучи нехристем, формально не имел никаких прав и больше походил на туриста, созерцавшего очередную достопримечательность. Это раздражало, постепенно вызревала мысль о крещении, что и произошло довольно просто: зашел в церковь на окраине города, заплатил в кассе необходимый побор по прейскуранту, для порядка купил альбом с религиозными картинами Тинторетто — подарок батюшке — и вскоре оказался в небольшой светелке с образами, где в усеченном виде и был произведен обряд. Догола Булкина не раздевали, он лишь снял носки и вдел ноги в поношенные тапочки с замызганными стельками, крестным отцом батюшка назначил случайно заскочившего к нему знакомого, все было торжественно и чинно, священник долго читал молитвы и тщательно изгонял из Геннадия беса (видимо, кожей чувствовал, что крестит чекиста). А потом все втроем со свечами совершили крестный ход вокруг небольшой купели с водой, повторяя молитвы за батюшкой, который ткнул новоиспеченного головой в воду и самолично надел на него деревянный крестик.