Наши политики тоже не порадовали писателя: Бакатин ахал и в ужасе хватался руками за голову, клеймя разложение общества и рассуждая о будущем России, как будто он и не стоял рядом с Горбачевым и не возглавлял КГБ после августа 1991 года. Калугин слишком радостно рассказывал о своем «соучастии» в убийстве Маркова («Я ведь был, черт возьми, главным по этой части, ни одна операция не обходила меня стороной!»), показал какой-то сувенир от убитого Амина. Ле Карре не понравилось его слишком стремительное превращение из врага западной демократии в ее ярого неофита. Однако его очаровал Евгений Примаков, потом он отобедает с ним в нашем посольстве в Лондоне.
«На Красной площади прекрасное старое здание ГУМа захвачено «Галери Лафайет», «Эсте Лаудер» и другими знаменитыми фирмами. Вереница «Мерседесов» и «Роллс-Ройсов» ждала у входа, а внутри жены русских миллионеров болтали и делали покупки. Их шоферы расплачивались сотенными долларовыми банкнотами, пятидесятидолларовые не принимались. Я ощутил в себе озлобленного коммуниста, а вовсе не западника». Все это написал не Анпилов, а сторонник западной демократии, бескомпромиссный враг коммунизма и всех видов тоталитаризма, один из самых богатых писателей в мире.
В очередном романе «Русский дом» показана наша перестроечная суета и мифически эффективная работа СИС, фильм вышел тоже хитовый, в главной роли Мишель Пфайффер, роль нашего книгоиздателя исполнял истинный директор «Художественной литературы» Георгий Анджапаридзе.
Конец холодной войны только подлил масла в костер творческой энергии Ле Карре, он и раньше уходил в другие темы, как в романе «Маленькая барабанщица» (захватывающий рассказ о событиях на Ближнем Востоке). Полился новый поток романов: «Ночной менеджер» (о международных торговцах оружием), романы о спекуляциях вокруг гуманитарной помощи, о разных международных мафиях, о дружбе и предательстве.
Но вернемся к той незабвенной бутылке виски, за которой последовало приглашение вашего покорного слуги погостить в его родовом имении в графстве Корнуолл, которое через пару лет я и реализовал. Встретили меня как родного (жена Дэвида — очаровательная Джейн несет на себе и все секретарские тяготы, ведь писатель старомоден, ленится осваивать Интернет и предпочитает чуть ли не гусиное перо), разместили в отдельном гостевом домике с видом, там вдали в тени деревьев почему-то чернела колючая проволока и бегал васькообразный рыжий кот. Еще больше поразил меня суперхолодильник, набитый бутылками моего любимого французского вина «Пуи фюме», тут уже явно наводка британской разведки. Кое-что мне удалось подсмотреть, я обнаружил, что прославленный Ле Карре — не процветающий бонвиван, купающийся в деньгах и славе, а несчастный труженик, который встает в 5.30 утра, прогуливает собаку и потом вкалывает до трех часов дня (странно, что не ночи). «Извините меня, Майкл, но с утра я занят и вами займется Джейн, она покажет вам все достопримечательности!» «Но я привык с утра выпивать с приятелем 1–2 бутыляги водки, она хорошо идет, когда в пижаме», — я пытался сыграть на английском чувстве юмора (как мне кажется). Отметим, что Ле Карре работает, как в сталинской пятилетке: один роман в два года — и никаких гвоздей, и никаких скидок на возраст (а он уже перескочил годки Льва Николаевича).