Была ли она готова? Как она могла этого не знать?
– Да, – ответила она, не давая себе шанса передумать. Ей не хотелось усиливать терзания.
– Это правильно, дорогая, ты увидишь. – Но Амая слышала в голосе матери лишь триумф и самодовольство. – Мужчины, подобные Кавиану, не меняются.
– Мама. – Амая старалась не менять интонацию. – Ты его совсем не знаешь.
– Я знаю мужчин.
– Ты отталкиваешься только лишь от собственного опыта. – Амая оглянулась, боясь, что ее напряженный голос привлечет внимание, но большинство гостей уже вышли в сад. Они с Елизаветой могли говорить не таясь.
Мать, улыбаясь, смотрела на Амаю:
– Я не понимаю, о чем ты.
– Не важно. – Амая улыбнулась. – Здесь все же не место для разговоров.
Впереди у нее целая одинокая жизнь, и она еще успеет наговориться с матерью. От этой мысли Амая ощутила пустоту. Но этого следовало ожидать. Она не смогла бы покинуть Даар-Талаас спокойно. Странно будет, если ей вообще удастся сохранить саму себя.
– Не думаю, что мне нравится твой тон, – спокойно ответила Елизавета, но ее взгляд был колючим. – Это здесь ты научилась не уважать родителей? Мы не сможем так быстро избавить тебя от Кавиана.
– А деньги, которые отец когда-то положил мне на счет, уже закончились? – выпалила Амая. Елизавета замерла, девушке захотелось забрать слова обратно, но вместо этого она продолжила: – Так мы выживали все эти годы? Потому что я, видимо, чего-то недопоняла. Я думала, мы вынуждены скитаться по миру, потому что у нас совсем нет средств к существованию.
Амая поняла по растерянному лицу Елизаветы, что ее предположения верны.
– Все было гораздо сложнее, чем ты думаешь, – ответила Елизавета холодно.
– Все в порядке, мама. – Девушка слышала горечь в своих словах, чувствовала ее внутри, острую и болезненную. – К счастью для тебя, я умею прощать, потому что понимаю слабости людей.
Она повернулась, чтобы уйти. Ее дыхание срывалось, сердце стучало в ушах, но мать взяла ее за плечо и остановила.
– Это не прощение, – твердо сказала она. – Это безволие. Разве я не учила тебя различать эти понятия? Твоя проблема в том, что ты прогибаешься перед любым человеком, который хочет вытереть об тебя ноги. В этом различие между нами.
Амая вдруг почувствовала, как внутри ее что-то перевернулась, сломалось. Ей казалось, ее смятение стало заметно окружающим.
– Я сама выбираю, когда мне стоит прогибаться, а когда нет, мама. – Амае казалось, что она выкрикнула эти слова, судя по пораженному взгляду матери, но голос ее был тих. Ей стало интересно, какое же у нее самой сейчас лицо. – Я делаю это тогда, когда хочу, и это никак не сказывается на моей самооценке. Я всю жизнь скиталась с тобой потому, что я люблю тебя, а не потому, что я слабее тебя. Ты же жила чувствами к мужчине, который забыл тебя сразу же, как ты уехала, если не раньше. Ты не такая уж сильная, какой хочешь казаться. В этом наша разница. Я не притворяюсь.