– Мир велик. Вокруг много других мест.
– Ты многое повидала. Мать заставила тебя скитаться по всему свету.
– Я не принадлежу этому месту, – шептала Амая, не в силах говорить громче под холодным, без блеска, взглядом Кавиана.
– Azizty, – уверенно сказал он. – Как раз ему ты и принадлежишь. И мне.
– Ты хочешь моего полного подчинения и смирения. Хочешь, чтобы я стояла на коленях перед тобой, умоляла тебя.
– Возможно, – спокойно ответил он, – потому ты сама всегда возвращаешься в мои объятия. Только почему-то сначала тебе нужно сопротивляться. Ты так боишься признать, что мы оба хотим друг друга. Мы рождены для того, чтобы быть вместе.
– Кавиан…
Он покачал головой, не давая ей закончить.
– Солнце встает. Впереди новый день. Тебе нужно принять решение, Амая. Надеюсь, что оно будет верным. Иди, если ты хочешь уйти. Мне предстоит отменить свадьбу и уладить жуткий скандал.
Кавиан развернулся и ушел.
Амая не верила своим ушам. Все это не имело смысла. Не он должен был уйти, а она. Девушка едва дышала.
Солнце показалось над горизонтом и мягким золотым светом залило равнину, ослепляя Амаю. Оно окутало дворец и ее саму мгновенным теплом, изменяя весь мир вокруг.
И наконец Амая поняла свой урок. Урок, преподанный ей звездами, пустыней, солнцем. Они не подчинялись, они просто существовали. Их нельзя было изменить или убрать, все это было абсолютно постоянным.
Какая разница, что говорила ее мать? Какая разница, что будет говорить мир? Или внутренний голос, твердящий, что она должна чувствовать вместо того, что чувствует на самом деле?
Любовь – вот все, что имело значение. Глядя в красивые серые глаза Кавиана, она всегда видела в них все самое прекрасное, что только существовало в мире.
Почему бы ей не подчиниться ему? И что значили слова матери, которая даже не осознавала силы и власти Кавиана, способного управлять этой суровой страной?
Амая медленно пошла вперед, чувствуя, как ноги скользят по мраморному полу. В спальне Кавиана не было. Его не было в душе. Она пробежала по коридору, заглядывая во все комнаты, и была на грани истерики, когда нашла его в кабинете с телефоном в руке.
На секунду ей показалось, что он удивлен, но она не стала вглядываться в него. Амая бросилась к нему, веря, что он поймает ее. И он удержал ее, как и всегда.
– Я отпустил тебя, – грустно сказал он, ставя Амаю на ноги и снова замерев, пока Амая не упала перед ним на колени. Она чувствовала каждую его мышцу.
– Я люблю тебя.
На целую вечность вокруг все исчезло, кроме его остановившегося взгляда и тяжелого кома в ее груди.