— Там будет вода и место для лагеря.
В самом деле Тистл точно знала, где найти отличное убежище под каменным выступом, и путники устроили костер из хрупкого тамариска и мескитового дерева, горящий ароматным дымком. Просачивающаяся рядом вода позволила всем напиться и умыться.
Когда настали сумерки, девочка сбегала за изгиб каньона и вскоре вернулась с четырьмя ящерицами для ужина. Они поджарили рептилий целиком и Никки захрустела чешуйчатой кожей и косточками.
Тистл вела их в течение трех дней, поднимаясь выше на плато через пустынные заросли: мескитные деревья, полынь, кусты креозота и колючую юкку. Они поднялись на возвышенности, оставив Верден-Спрингс далеко внизу, сделав круг по предгорьям, что обступили огромную долину, и поднялись на высокое плато.
По мере набора высоты почва стала более мягкой и местность вокруг разрезали каньоны поглубже. Уверенная в том, куда направляется, девочка повела их через лабиринт. Никки, Натан и Бэннон понятия не имели, где они находятся и как вернуться назад. Несмотря ни на что, колдунья глубоко доверяла этой девчушке.
Одним ясным утром, когда путники шли через все более расширяющиеся каньоны, а каменные стены стали переходить в выветренные столбы, возвышающиеся подобно жутким и уродливым стражникам, Никки спросила девочку:
— Сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?
— Я была очень маленькой, — ответила Тистл. — В то время в Верден-Спрингс было много людей. Шрам еще не распространился до нашего городка, но Пьющий жизнь представлял опасность, хотя пока был далеко. Я помню лицо моей матери… она была очень красива. Когда я вспоминаю о ней, я думаю о зеленых деревьях, широких полях, текущей воде и красивых цветках… цветочных садах. — Она рассмеялась над нелепостью идеи тратить пространство сада на обычные цветы.
— Когда Шрам поглотил долину, мои родители попытались собрать остатки нетронутого урожая. Они отправились в миндальный сад, потому что даже на мертвых деревьях могли остаться орехи. Мать и отец больше не вернулись… — Тистл долго шла молча, возглавляя группу вокруг напирающих со всех сторон изъеденных ветром стен. — Шрам может выглядеть мертвым, но некоторые существа связаны с Пьющим жизнь, и он не просто убивает их. Он изменяет их и использует.
— Подобно Пыльным людям? — спросила Никки.
Тистл кивнула.
— Но не только людей. Также пауков, сороконожек и вшей — ужасных, омерзительных вшей.
Никки будто скрутило изнутри.
— Ненавижу вшей.
— Вши также пьют жизнь, — сказал Бэннон. — Неудивительно, что они нравятся этому злому волшебнику.