Он привычно отряхнулся, и на этот раз улыбка была настоящей. Бэннон сделал вид, что даже не заметил синяков на лице и ноге. Все будет хорошо. Просто должно быть так.
Он вышел в светлые и просторные городские улицы. Небо было ясным и голубым, а соленый ветерок, дующий с гавани, пах свежестью. Танимура была городом чудес, как он и представлял.
Во время его путешествия с острова Кайрия он просил других моряков рассказать ему истории о Танимуре. То, что они описывали, казалось невозможным, но в мечтах Бэннона было возможно многое, и поэтому он верил им, и не оставлял повода для сомнений.
Как только «Идущий» вошел в порт и причалил к пристани, Бэннон спустился по трапу и с нетерпением устремился в город — хоть что-то в его жизни — будет именно такой, каким он хотел его видеть. Остальные моряки получили свое жалованье и направились в портовые таверны, где готовили еду помимо рыбы, квашеной капусты или вяленого мяса, и где можно было напиться до упаду. Также тут можно было заплатить за… особых дам, что раздвигали ноги для любого мужчины. Таких женщин не было в деревнях Кайрии — а даже если и были — Бэннон никогда их не видел (по правде сказать — и не больно-то стремился).
Пребывая в глубоком запое, отец Бэннона часто называл его мать шлюхой, обычно перед этим избив ее; но матросы «Идущего», казалось, восторгались встрече с проститутками, и совершенно не интересовались избиением этих женщин, поэтому Бэннон не понимал оскорблений отца.
Он стиснул зубы и сосредоточился на солнечном свете и свежем воздухе. Молодой человек рассеянно откинул свои длинные рыжие волосы, отбрасывая эти мысли. Остальные моряки всегда посещали питейные заведения и продажных женщин. Бэннону же, поскольку это был его первый визит сюда, хотелось насладиться достопримечательностями Танимуры, этого чуда из чудес. Он всегда полагал, что мир именно такой.
Таковым должен быть в его представлении.
Белые здания с черепичными крышами тянулись ввысь, красуясь цветочными ящиками под открытыми окнами. Разноцветное белье висело на веревках, протянутых от окна к окну. Смеющиеся дети бегали по улицам, гоняя мяч, пиная и бросая его во время бега: игра, казалось, не имела установленных правил. Мальчик с большой копной волос врезался в Бэннона, затем отскочил и бросился прочь. Молодой человек ощупал брюки и карманы — мальчик прижимался к нему, возможно, пытаясь обшарить их, — но у Бэннона больше нечего было красть, поскольку его уже и так ограбили. Последние деньги были надежно спрятаны в башмаке, и он надеялся, что их хватит, чтобы купить меч по приемлемой цене.