— Что, Калинушка, пришла уже? — разве что соловьиной трелью не запел, хотя трель вышла так себе. — А я вот решил подождать тебя тут. Сама понимаешь, дождик вот-вот закапает, так я лучше тут. А то потом залечу мокрый, следов наделаю.
— Ты их и так уже наделал, — проворчала я.
— Хозяюшка, что с этим-то? — подал голос Тишка.
Я повернулась и хмыкнула. Двое дюжих молодцев преградили дорогу Дивиславу. Он только вопросительно приподнял бровь и посмотрел на меня. При этом по выражению лица было понятно, что оценил такую встречу. Ну, так… что ж ты думал, голубь сизый, незнакомого мужчину и так просто одинокая дева домой поведёт?
Мишка посмотрел на меня, сдул непокорный каштановый локон, серые глаза озорно блеснули.
— Так чего велишь, Калинушка?
— Не нравится он мне, — категорично заявил его близнец Тишка. — Я бы не пущал. Тьмой и холодом от него веет, а ещё сыростью земли, будто провёл там не один год. Хозяюшка, ты где такого отыскала?
Я сложила руки на груди, неотрывно глядя прямо в глаза Дивислава.
— Ну, отвечай, гость дорогой, — произнесла ровно и спокойно. — Рассказывай, с какими намерениями в дом к девице-чудеснице одинокой пожаловал, добрыми али злыми? Или, может, затеял чего, раз мои домовые тебя на пороге прямо остановили?
Дивислав осмотрел обоих молодцев, плечистых и ладных, на лицо приятных, с улыбками, как у самого Богатыря-Солнце. Вздумай Тишка с Мишкой по улице в человеческом обличье разгуливать, так все полозовчанки были бы их.
Поэтому Кощеев сын присвистнул и тихо спросил:
— Одинокой? С такими-то домовыми?
Васька за моей спиной издал непередаваемый звук, однако я тут же завела за спину одну руку и погрозила нахалу кулаком. Мало того, что продукт переводит, так еще и хихикает. Мужская солидарность у него, понимаешь, проснулась. Ничего-ничего, так же быстро и уснёт, когда без ужина останется.
— Язык у тебя ядовитый, наверно, от ума невеликого, — заметил Мишка. — Калинушка, можно его стукнуть?
— И мне? — тут же оживился Тишка.
Дивислав откровенно забавлялся, но соревноваться в острословии с близнецами не спешил. Только смотрел на меня с чуточку кривой улыбкой. Мол, а ты, душа-красавица, чего хочешь? Выпроводишь или выслушаешь?
— Клятву дай, что не причинишь мне вреда, Дивислав, — сказала я, не замечая его улыбки (а хороша, ох, как хороша ж!). — И всем, кто здесь живёт, тоже.
— Вот это я одобряю, — важно сообщил за спиной Василий, подозрительно чем-то чавкая. — Вот очень пра… пра… ням-ням-ням… о чем это я?
«Убью», — решила я.
Дивислав только грациозно пожал плечами. Мол, ты бы еще сплясать танец заставила.