Говорить, что харчевне находилась в умрунской деревне, разумеется, не стал. Кто его знает, как тут относятся к тем, кто перешагнул из жизни в царство мертвых.
— …а тут влетели огромные волки, на обычных волков смахивающие только немного, и кинулись на всех.
— Угу, — глубокомысленно подтвердил Могута.
— Кое-как отбились, спасибо бравому хозяину харчевни, — почти не соврал я. — Но стоило только выйти на порог, как накрыла мгла, и мы потерялись в пространстве. А чуть пришёл в себя — оказался в серебряных покоях, в гостях у страшилища с женским телом.
— А я в лесу, — мрачно добавил Могута и поерзал на лавке. Допрос его явно раздражал, однако приходилось терпеть.
— Страшилища? — прищурился Несебр.
— У него самого, — кивнул я. — Речи оно вело сладкие, обольщало всячески, только вот с такой связаться… слепым надо быть. Ну и очень глупым, разумеется. А потом оно отвлеклось, я и сбежал. Так в лесу и оказался. А там уже с братцем и встретились.
Несебр нам верил. Но не полностью. Задумчивость, отражавшаяся на лице старика, была какой-то отрешённой.
— Страшилище, говоришь, — как-то странно протянул он. — А…
Дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился один из сыновей Несебра.
— Отец! Зирьяну никак не угомоним, помоги!
Несебр только закатил глаза и произнёс несколько слов, которых разобрать не удалось, но все они подозрительно смахивали на ругательство.
— Вот принесло же вас! — в сердцах воскликнул он. Но тут спешно умолк, приняв суровый вид.
А он не такой уж занудный, каким пытается выглядеть. Но это хорошо. Сухари годятся только для того, чтобы размачивать их в травяном отваре.
— Я сейчас, — сказал Несебр и поднялся.
Потом выразительно посмотрел на нас обоих, словно давая понять, что руками тут лучше не трогать. А то мало ли… Я ответил самым невинным взглядом, какой только смог изобразить. Могута уже не пытался изображать из себя беззубого волчонка, а потому и смотрел угрюмо, но пока еще вполне миролюбиво.
Стоило двери закрыться за Несебром, меня тут же несильно ткнули в бок.
— Значит, братья? — невозмутимо поинтересовался он.
Только глаза вдруг странно пожелтели, наливаясь янтарём. Хотя, почему странно? Может, у него просто в роду именно так. Не все же волколаки спокойно могут сохранять человеческий облик и при этом не поддаваться звериным изменениям.
— А мне надо было сказать, что я твоя дочка? — невинно уточнил.
Могута вздохнул, потом поморщился. Видимо, от усталости и неопределённости ляпнул. Ничего, бывает. После общения с Лишкой я и не такое переживу.
— Как думаешь, нам поверили? — тихо спросил он, оглядывая помещение.