— Владек! — крикнул, увидев меня на крыльце, дворников сын Петя. — Пойдем в город? Ох и интересно там! Везде флаги, народу, солдат сколько — страсть!
Курносое лицо парнишки сияло от удовольствия.
— Мама не позволяет выходить. Запретила.
— Запретили! А ты без разрешения иди. Знаешь: буржуям всем крышка, это я точно тебе говорю!
— Какая крышка?
— Определенная! — Петя свистнул для пущей убедительности. — Все у них теперь отберут: и дома, и магазины, и деньги. Фабрики тоже. В газетах об этом напечатано.
— Кто же отберет?
— Как кто? — удивился моей неосведомленности Петя. — Большевики отберут.
Сгорая от любопытства, нарушив запрет, я убежал с Петей в город. Столько народу, знамен, красных бантов и ораторов я видел впервые. Колонны двигались по улицам города, как река. В большом соборном парке, переименованном минувшей весной в парк Свободы, беспрерывно, с утра до вечера, толпились тысячи людей, гремели оркестры, выступали ораторы. Но и мы, ребята, заметили, что богатые не принимали участия в этих событиях. Ходили по улицам, митинговали рабочие, мелкие служащие, солдаты. Богатые отсиживались дома, а если и выглядывали на улицу, то держались в стороне, напуганные, злые.
— Видал? — кивал в их сторону Петя. — Толстосумам-то не нравится это, нос воротят!
За самовольную отлучку мне изрядно досталось. Мама накричала на меня, отец сердито внушал мне, что в такое время мальчикам лучше не показываться на улицах.
— А какое сейчас время, папа? — спросила Люба. — Страшное?
— Нет… Почему страшное? Интересное время, только не для маленьких.
— А почему нельзя ходить на улицу?
— Напугать могут, затолкать.
— А-а! — протянула сестренка, что-то соображая. — Кто-то с кем-то ссорится?
— Бедные с богатыми, — не утерпел я. — Буржуям крышка!
— Владислав! — резко оборвала меня мама. — Откуда у тебя такие рассуждения? С улицы принес? Борис Михайлович, вот плоды вашего свободного воспитания. Словечки — кухаркиным детям впору.
К большому неудовольствию Любы, мама увела ее в комнаты и рано уложила спать. Отец долго ходил по залу, взволнованный и озабоченный.
— Папа, — нерешительно спросил я, — почему оркестры? Это какой-нибудь праздник?
— Как тебе объяснить? Из Петербурга и Москвы сообщают, что пришли к власти большевики, Советы. Временное правительство низвергнуто.
— Большевики? — переспросил я, припоминая, что слышал о них. — Это те, что за мир, против войны и богатых?
— Да… В нашем городе Совет тоже взял власть в свои руки.
— Значит, у богатых будут все отбирать?
— Кто тебе сказал?
— Петька говорит. И на митинге я слышал.