Зачем кому-то выдавать себя за прислугу? — удивилась мисс Львова.
Уж точно не за тем, чтобы стащить столовое серебро и продать в скупку. У него денег полные карманы! Даже у мистер Горринга — я ведь в юности служила горничной у его мамаши, леди Лидии, так что знаю, — в хороший день столько не бывает. Мало ли какие затруднения случаются у джентльменов? Аналитический метод сэра Уимзи подсказывал мне, что никакой он не Честер, а просто скрывается здесь — пересиживает смутные времена или ждет чего-то. Теперь я знаю, чего он ждет — бумагу. Документ, подтверждающий его наследные права. Вот так вот.
Ха! Точно сказали, мэм, — рассмеялся шофер. — Если мистер Честер станет хозяином Энн- Холла, для нас, для прислуги, мало что изменится. Как гонял в три шеи, так и будет гонять, только называть его будем не мистер, а «ваша милость».
Как волнительно, наверное, заботиться о доме, все в нем обустроить и вдруг узнать, что он твой собственный! — мисс Львова сладко вздохнула, склонила головку к плечу Огаста — выбившийся из ее прически завиток щекотно коснулся его щеки — и шепнула: — Наверное, это неловко… но я спрошу… Мистер Картрайт, а почему вы не ищете своих родителей? Своих настоящих родителей?
Вопрос застал Огаста врасплох, он невольно стиснул пальчики девушки — из нежных и теплых они стали горячими. Маргарет, обладавшая хорошим слухом и еще лучшей интуицией, тут же повернулась к ним и состроила саркастическую гримасу:
Мисс Львова, вы даете весьма опасный совет! Если мистер Картрайт узнает, что его мать была не герцогиней, а торговкой овощами, а папаша отнюдь не принц Уэльский, но кэбмен или рыбак, он сразу же утопится в умывальном тазу.
Его родители — достойные люди! Я уверена! — чтобы поддержать Огаста, мисс Львова тоже пожала его пальцы.
Вы всерьез считаете, что красивый ребенок может родиться только у аристократов? — насупилась Маргарет. — Это какой-то социальный расизм!
Ну что вы, леди Уолтроп, у аристократов вполне может появиться дитя с заурядной внешностью… — княжна выдержала паузу и примирительно добавила: — Не во внешности дело! Когда мистера Картрайта принесли в приют, на его пеленках и чепчике были вышиты герцогские гербы…
Откуда вам это известно? — сердце у Огаста тревожно сжалось и замерло, словно сдавленное герцогской короной.
От леди Делии, конечно.
Но я… Я был представлен графине Таффлет только по приезде сюда, раньше мы не встречались. Откуда ей знать о моих пеленках? Тем более обсуждать мою биографию.
Не знаю. Но леди Делия рассказывала об этом доктору Форестеру, когда услышала, что мистер Картрайт приехал погостить в Энн-Холл. Я заглянула в гостиную за пяльцами, когда они разговаривали, и в этот момент графиня говорит: «Мистер Картрайт вырос из малютки в пеленках с гербами…» — фарфоровые щечки юной княжны зарделись так, что Огаст почти физически ощутил их пленительное тепло.