Когда Лера ушла, Вадим сказал:
– Должен тебя поздравить, Филипп. По-моему, вы нашли прекрасного работника. Она за полчаса нашла решение, над которым вы бились три месяца. И простое, между прочим. Мне даже обидно, что я сам до этого не додумался.
– Ну ладно, ладно. Кто старое помянет, у того дитя без глаза.
Вадим рассмеялся.
– И как тебе удаётся создавать такие гибриды из поговорок. Если серьёзно, то с русскими должен работать русский. У нас мозги иначе заточены.
– Какое интересное выражение. Возьму его в амуницию!
– И с чувством юмора у неё всё в порядке. Только глаза грустные, даже когда смеётся. Ты, кроме анкеты, что-то про неё знаешь?
– Да нет. Замужем, сын в университете учится. Смотри, Вадим, расскажу жене, что ты проявляешь повышенный интерес к новой сотруднице.
– Это всё ваши европейские штучки. У вас либо амур, либо бизнес. А спектр человеческих отношений гораздо богаче. Даже между мужчиной и женщиной.
– Я бы с удовольствием пофилософствовал с тобой на эту тему, но у меня ещё одна встреча сегодня.
– У меня тоже дела. Спасибо, Филипп.
* * *
В небольшом уютном кафе царил полумрак. За несколькими столиками сидели парочки, тихо играла музыка. Мария Ивановна расположилась за столиком спиной ко входу. На столике стояла зажжённая свеча. Дверь в кафе открылась, и вошёл Николай. Официант любезно показал ему на столик, за которым сидела Мария Ивановна. По залу как будто пронёсся ветер, и пламя свечи почти погасло. Мария Ивановна выпрямилась и напряглась.
Николай молча подошёл к ней сзади.
– Ну вот мы и свиделись снова, Коленька, – сказала Мария Ивановна, не оборачиваясь.
Николай сел напротив Марии Ивановны.
– Маша, если честно, не ожидал, что ты позвонишь. И ещё меньше ожидал тебя увидеть, – сказал он, внимательно её разглядывая. – У тебя такие же бездонные глаза.
– Давай ближе к делу, – прервала его Мария Ивановна.
– Как скажешь. Я следил за твоими успехами в нашей науке.
– Наука одна. Вот только направления мы с тобой выбрали разные.
– Мы с тобой столько спорили на эту тему. Маша, за столько лет… Неужели ты так и не можешь признать, что я был прав? Эти людишки, с их жалкими мечтами, низкими страстями, склонностью к предательству и подлости, – разве они достойны сочувствия и сострадания? И на самом деле людей гораздо больше интересуют злодеи и совершённые ими злодеяния, нежели благочестивые поступки святых. Вся история человечества – это история злодейств. И это – конкретика, исторические факты. А чудесные исцеления, все эти великомученики – это все из скучных богословских трактатов. Злодеев все знают поимённо, чего не скажешь про чудотворцев. Знаешь, почему злодеи так привлекательны? Они обладают интеллектом, у них аналитическое мышление, они просчитывают на много ходов вперёд. Они интересны. А эти твои святоши блаженные – беззубые беспомощные создания, которые, кроме жалости, ничего не вызывают.