Мысль о предстоящем кровосмешении еще сильнее распалила Вербука, глаза его разгорелись от страстного нетерпения, член затвердел еще больше. Намерения его были ясны, и он решительно задумал проникнуть в Беллу.
Выбора у девушки не было. Дядюшка развел ей ноги, а Амвросий вновь бросился помогать. Священник, откинувшись назад, крепко втиснул Беллу в живот дяди. Наконец-то для Вербука путь быть открыт: нежные ножки племянницы раскинуты в стороны, и влажные красные губки лона смотрели прямо на него. Он не стал больше ждать — раздвинув пальцами губки, ввел головку в отверстие, а затем с криком стремительно двинулся вперед и всадил себя в племянницу целиком.
— О господи! — заголосил Вербук. — Наконец-то! Свершилось, я внутри! Как же здесь хорошо! О! Как тесно! Как восхитительно!
Амвросий не выпускал Беллу из рук.
Белла, ощутив внутри себя гигантский член дяди, вздрогнула всем телом и закричала. Боль и ужас переполняли ее. Вербук вошел полностью, насадив Беллу на свой ствол, и исступленно задвигался, думая лишь о собственном удовлетворении. Он превратился в грубое животное, готовое проткнуть все на своем пути. Белла чувствовала себя, как голубка в когтях у коршуна, как овечка в лапах волка. Но, к счастью, — если здесь уместно это слово — дядя быстро усмирил свою похоть и совсем скоро, закричав, вылился в тело племянницы. Кровосмешение состоялось.
Но на этом похоть обоих насильников не была усмирена, и раз за разом они по очереди вторгались в тело своей жертвы, а лицезрение друг друга в процессе ебли сводило их с ума.
Амвросий предпринял попытку проникнуть в Беллу через задний проход, но Вербук не разрешил. Думается, у него были на то свои планы. Но священника ничуть не остановил запрет, и, немного нагнув головку, он тут же вошел Белле в зад. Вербуку ничего не оставалось, как довольствоваться другим местом. Поначалу он просто с наслаждением смотрел, а потом стал на колени и присосался к мокрой промежности племянницы.
Наступила ночь, Белла пошла спать. Я осталась с ней и удовлетворила свой аппетит, который ничуть не уменьшился от всех переживаний вечера. Хорошо, что Белла обладала не самой чувствительной кожей, и потому все мои попытки побаловать себя остались ею незамеченными.
Я развлекла себя отличным угощением и устроилась спать, спрятавшись в теплом укромном местечке среди пушистых волосков на лобке нежной Беллы.
Проснулась я около полуночи от ужасного шума и криков Беллы. Кто-то сгреб ее в охапку и, навалившись сверху пытался пресечь любое сопротивление. Белла кричала, отбиваясь от мускулистой фигуры, и по раздавшемуся голосу в ответ я узнала господина Вербука. Вот это был сюрприз!