Виктория молниеносно накинула дубленку, как попало обвилась шарфом и криво нахлобучила шапку так, что высветленные на концах кудряшки смешно выползли ей на лоб и скулы.
– Не могу ничего обещать, – обратилась она к Вадиму уже из коридора. – Убийца мог общаться с Валерием и Светланой не в соцсетях. Журчание арыка – это не к филологу, а к психоаналитику. Но если вы так настаиваете, я еще раз посмотрю, раз вам кажется, что ключ к преступлению именно там. Извините еще раз за все.
Она помахала нам бодро и выскользнула из квартиры.
В коридоре нашей однушки мы с Вадимом продолжали стоять как на стоп-кадре фильма с плохими мизансценами еще несколько секунд.
Интересно, за что Виктория извинялась перед нашим гостем? О мертвых или хорошо, или ничего? Едва ли. Кто-кто, а Вика совсем не суеверна. Верит она только в науку и больше ни во что. И при чем здесь среднеазиатский оросительный канал типа арык? Тем не менее Вика согласилась посмотреть текст еще раз. Неслыханное дело – она усомнилась. Наконец я осознал, что с гостем надо что-то делать и глупо поинтересовался:
– Вы уже уходите?
Он повернулся, снял очки, зажмурился и так же глупо ответил:
– Спасибо, да, ухожу.
О, да вы настоящий дьявол! Вы умеете вывернуть душу, как другие выворачивают руку, чтобы поставить человека на колени.
Б. Шоу. Пигмалион
Когда минут через десять после ухода Виктории и Вадима снова раздался звонок в дверь, я обрадовался, решив, что это Вика одумалась, но на пороге стояли Юля и Надя. Обычно я разворачивал девиц в отсутствие тетки, но сегодня впустил. Никогда раньше я не спрашивал их о Миллер. Момент однозначно настал.
Рассудив, что они воспринимают свои отношения с Адой Львовной как-то иначе, нежели все те, кто называет их «девочки Миллер», я приступил к расспросам и не промазал.
– Кто такая Галатея для Пигмалиона? – с важностью рассуждала Юля, с которой мы остались на кухне вдвоем, потому что Надя кружила по комнате, рассматривая Викину косметику, книги и собирая разбросанные вещи, до которых у меня еще не дошли руки.
Я краем глаза наблюдал за ней. Странное создание. Впрочем, отсутствие Нади было мне на руку: разговор tet-a-tet всегда откровеннее.
– Эти отношения возможны только там, где сталкиваются специфические люди, – продолжала Юля. – Галатея знакомится с Пигмалионом еще в школе. И я, и Наденька познакомились с Адой Львовной в десятом классе. Она вела у нас в школе олимпиадную подготовку от университета. А дальше Галатея оказывается на филфаке не потому, что филолог до мозга костей, а… потому, что обожает Пигмалиона. Я собиралась поступать на истфак, а Надя – в архитектурный, но личные отношения стали дороже профессиональных… А дальше Пигмалион лепит Галатею, точнее, не так: Галатея растет сама по себе, но делает вид, что из нее кто-то что-то лепит, а в ответ на игру по таким правилам заставляет плясать и под свою дудочку: «Ой, а вы не поставите зачет? А можно я на летнюю практику ходить не буду – я на море уезжаю, распишитесь?..»