Я считаю расставания губительными для любви и дружбы. Лео и Камилла слишком часто надолго покидали меня, а затем и Поль, который был для меня символом постоянства, как смена времен года, как столетние плиты домов, как цвет воздуха, тоже оказался втянутым в этот танец отъездов, приездов, встреч и расставаний, — мое сердце зачахло. «Как вы можете говорить такое, молодой человек? Жизнь ваша только начинается, а у вас уже сердце зачахло!» Госпожа судья выглядела возмущенной, но, несмотря на суровость и резкость, я видел, что она мне сочувствует. Мой адвокат утверждал, что мне с ней повезло, поскольку она была «редкой судьей, пытающейся понять, что стоит за поступками». Итак, судья. Мы переглянулись, и мне показалось, что я увидел фотографию супружеской пары с двумя детьми на лужайке. Женщина — это была она, судья, — мило улыбалась, но я интуитивно почувствовал, что муж ее бросил, а дети выросли и разъехались. Наши взгляды встретились на секунду, и я чуть не влюбился в эту женщину.
«Ах, Рафаэль, Рафаэль!» — вздохнул мой психоаналитик. Знаю, знаю, я был неопытным пареньком, считавшим себя способным читать в глазах людей, способным проникать к ним в самую душу, не переживайте, я прекрасно усвоил урок, отныне каждый сам за себя: помоги себе сам, а Бог поможет другим.
«Временно зачахло», — быстро поправил себя я, чтобы приободрить ее, чтобы она поверила, что еще сможет полюбить или ее смогут полюбить, потому что даже я со своим опустошенным и зачахшим сердцем мог представить ее улыбающейся в лучах солнца, привлекательной и окруженной любовью. Я представлял себе блестящие красные шары, сплетенные в букет и летящие над головами присутствующих, и попытался отделить один из них, чтобы он исполнил свой танец среди нас, в этом жутком, похожем на морг, зале, где все любимые мною люди выстроились у стены, изуродованные, похожие на мертвецов, и где я сам чувствовал себя мертвецом. Я цеплялся за это видение, за этот красный шарик, и когда слезы уже наворачивались мне на глаза, я отпускал его в воображаемое небо и заставлял себя следить за ним взглядом. Это было не такое уж и плохое упражнение для ума, поскольку я не хотел возвращаться к картинкам из прошлого, которые все, как одна, вели меня к Лео с Камиллой, а потом к Анне. И думаю, мне улыбнулась удача, потому что вы, госпожа судья, заметили парня, цепляющегося за ниточку красного шарика в форме сердечка. Я верю в такие мимолетные видения, которые одновременно посещают нескольких людей.
На сельскохозяйственной выставке Поль больше интересовался не племенными коровами, а новыми удобрениями, биологическим земледелием, возобновляемыми энергоресурсами, биоэтанолом и сложноэфирными соединениями, законами и положениями Евросоюза, задавал вопросы, вступал в дискуссии, собирал брошюры, аккуратно складывая их в свой кейс. Это было невероятно. Мой Поль, мой друг Поль, знал, что ускоряет рост моркови, мог назвать точный состав гамбургера, был знаком с производителями риса в Таиланде и кукурузы в Соединенных Штатах, мог виртуально накормить всех жителей планеты продуктами, не вызывающими язву желудка. Без него я до сих пор жил бы в лесу, собирая ягоды и грибы, или, учитывая мое невежество, давно умер, или превратился в скелет, или лежал в бреду под действием неизвестных алкалоидов. Мне стало стыдно за свои антропоморфические рассуждения перед коровами с красивыми ляжками. Окажись я вдруг на лугу умирающим от жажды, то не сумел бы подоить ни одну из них, не зная, как подступиться к вызывающему отвращение вымени. Задумывался ли я когда-нибудь, что молоко, которое я пил бутылками, чтобы набраться силы и, ловко орудуя мечом, привести в восхищение девушку со ступенек, вытекало из вымени, и что требовалось множество таких серьезных и умных парней, как мой Поль, чтобы разработать способ, как не дать размножаться бактериям при нарушении правил гигиены?