– Самое ужасное, что она, в каком-то смысле, права. Она невероятно сильная шквальная, отличный боец да и вообще, посмотри на нее!
Я глянула на серебряную обшивку на манжетах Зои, на идеальный блеск ее черных волос, на большие синие глаза, окаймленные невероятно темными ресницами. Она была почти так же прекрасна, как Женя. Я вспомнила о Мале и почувствовала укол чистой ревности. Но затем вдруг поняла, что Зоя была расквартирована в Каньоне. Если они с Малом… ну, она может знать, в порядке ли он.
Я отодвинула тарелку. Перспектива разговора с Зоей о Мале вызывала у меня легкую тошноту. Будто почувствовав мой взгляд, девушка отвернулась от болтливых корпориалов и направилась к столу заклинателей.
– Мария! Надя! Как поживаете?
Они встали, чтобы обнять ее, на их лицах застыли широкие искусственные улыбки.
– Прекрасно выглядишь, Зоя! Ты как? – выпалила Мария.
– Мы так скучали! – взвизгнула Надя.
– Я тоже скучала, – сказала Зоя. – До чего же хорошо вернуться в Малый дворец. Вы представить себе не можете, как нагружал меня Дарклинг! Но я рискую показаться невежливой. Не думаю, что знакома с вашей подругой.
– О! – воскликнула Мария. – Прости, пожалуйста. Это Алина Старкова. Заклинательница Солнца, – сказала она с гордостью в голосе.
Я неловко встала. Зоя заключила меня в объятия.
– Такая честь наконец познакомиться с заклинательницей Солнца! – громко заявила она. Но стоило ей обнять меня, как я услышала шепот: – От тебя воняет Керамзином.
Я застыла. Девушка отпустила меня, на ее идеальных губах играла улыбка.
– Увидимся позже, – помахала она. – Я безумно хочу принять ванную.
И она прошествовала через купольный зал к дверям, ведущим к спальням. Я стояла как громом пораженная, мои щеки горели. Казалось, все на меня пялятся, но остальные, судя по всему, не услышали, что сказала Зоя.
Ее слова преследовали меня всю оставшуюся часть дня, во время очередного неудачного занятия с Багрой и бесконечного обеда, за которым все слушали ее рассказы о путешествии в Крибирск, о состоянии городов, граничащих с Каньоном, и о затейливых лубочных гравюрах, которые она видела в одной из крестьянских деревушек.
Может, это было мое воображение, но мне показалось, что каждый раз, когда Зоя произносила «крестьяне», то смотрела прямо на меня. Пока она говорила, свет играл на массивном серебряном браслете, сверкающем на ее запястье. Тот был усеян чем-то похожим на кусочки костей. «Усилитель», – догадалась я.
Ситуация переросла из плохой в ужасную, когда Зоя показалась на нашем уроке боевых искусств. Боткин обнял ее, расцеловал в обе щеки и стал болтать с ней на шуханском. Оставалось ли хоть что-то, в чем эта девушка была не на высоте?