11. — Найти подтверждение обвинений полк. Федосеенко против ген. Скоблина агентурным путем не оказалось возможным. Однако выяснилось, что генерал Скоблин к концу 1928 года чрезвычайно нуждался в средствах, и что положение его было трудное. Равным образом выяснилось, что источником теперешнего относительного благополучия не мог явиться артистический заработок его жены Н.В. Плевицкой, так как ее концерты в Париже материального успеха не имели. Заграничное же турне, предпринятое ею на Балканах, в виду низкой валюты, также дало небольшие суммы. Проверка этих сведений официальным путем не представляет затруднений.
12. — Таким образом установить точно, что чета Скоблиных живет на те средства, на которые принято считать, что они живут, не трудно. Гораздо сложнее будет установить, на какие средства они живут, буде ген. Скоблин сам не пожелал бы ответить на этот вопрос.
13. — Не ясной, в данный по крайней мере момент, является и причина исключения полк. Федосеенко из Корниловского полка. В приказе сказано: «За то, что вошел в связь с большевистской агентурой». Однако, не сказано, исключается-ли он за то, что вообще вступил в связь с советской агентурой, вне зависимости от преследуемых целей или за то, что он рассматривается, как советский агент. Казалось бы, что и в том, и в другом случае дело требовало бы суда над полк. Федосеенко, так как, с одной стороны, полк. Федосеенко не был «вскрыт», а о своей связи с советской агентурой сам доложил ген. Миллеру, а с другой — без суда и следствия в русской армии из полков не исключались и обер-офицеры.
14. — Судя по имеющейся у полк. Федосеенко переписке с Портом, можно думать, что он действительно был исключен со службы 23 июля 1932 года. Никаких данных, указывающих на дальнейшее сотрудничество полк. Федосеенко с большевиками, нет.
Таким образом, исключение из Корниловского полка (13 июля 1932 г.) и с большевистской службы по времени почти совпадают.
* * *
В заключение, беру на себя смелость, высказать нижеследующие мои личные впечатления по этому делу:
1. — Полк. Федосеенко, не имея непоколебимо твердых устоев старых офицеров императорской армии, а потому, видимо, не отдавая себе отчета в том, на что он идет, поддался циничным увещеваниям Магденко, заключавшимся в том, что почему же, не причиняя вреда своим, не сорвать с большевиков некоторую сумму. К тому же, как человек в этой работе неопытный, он мог утешать себя надеждой, что и он де, в свою очередь, узнает что-либо от большевиков. Поняв, после убийства Думера, опасность своего положения, а может быть и почувствовав недостойность своего поведения, он поспешил довести до сведения ген. Миллера о своей связи с большевиками.