Никогда, ни в какие эпохи самой жестокой реакции и гнета самодержавия ни Радищев, ни Герцен, ни Ленин, с историей которых я ознакомился по их сочинениям, изданных Институтом Ленина и Академией, не бывали лишены сношений со своими родными. Неужели ли Советская власть, обещавшая установить режим свободы и неприкосновенности личности, с воспрещением кого-бы то ни было сажать в тюрьму или высылать без суда, захочет сделать из меня средневекового шелтонского узника или второе издание «Железной маски» времен Людовика XTV, ради сохранения моего инкогнито?
Конечно я берусь обязать жену никому кроме детей не говорить о полученных обо мне сведениях. Записку свою я согласен не подписывать (жена узнает по почерку, что писал я), дабы записка не могла служить документом.
Убедительно прошу Вас в данном случае посмотреть на мою просьбу с точки зрения человечности и прекратить те нравственные мучения мои, которые с каждым днем становятся невыносимее: 10 месяцев я живу под гнетом мысли, что я может быть стал невольным убийцей моей жены, вызвав ее физическую или духовную смерть и лишив наших детей не только отца, но и матери, вследствие неосторожной доверчивости к гнусному предателю — когда-то герою гражданской войны в рядах Добр. (Добровольческой. — В. Г.) Армии.
Надеюсь, что Вы найдете время ответить, по возможности положительно и на другие вопросы и просьбы, изложенные в моих вышеперечисленных заявлениях, чем значительно облегчите тяжесть всего морального состояния пленника, томящегося в одиночном заключении, пока без всякого просвета!
В целях принятия более радикальных мер для укрепления моего здоровья и сил, сильно сдавших за истекший год — одновременно с прибытием в тюрьму Г.П.У. я вступил в 8-й десяток лет — я убедительно прошу Вас приказать передать Начальнику Тюрьмы пачку рецептов из моего бумажника, написанные врачом, лечившим меня в Париже с 1924 года, дабы я мог посоветоваться с тюремным врачом (предварительно уничтожив все признаки Парижа) и применить наилучшие средства лечения моих старческих недугов.
В надежде, что Вы отнесетесь благожелательно ко всему вышеизложенному, я — Ваш пленник — буду ждать с понятным нетерпением Вашего решения и приближающегося годового срока моего заключения.
21/VII 1938 г.
Подпись Генерал Миллер
ЦА ФСБ. Материалы на Миллера Е. Л. 4–4 об.
Письмо жены генерала А.П. Кутепова Л.Д. Кутеповой французскому суду по делу Н.В. Плевицкой от 7 декабря 1938 года
Многоуважаемый мэтр Рибэ,
Я только что получила письмо от К. К. Миллера, который просит меня ответить на некоторые вопросы, касающиеся Плевицкой. К моему глубокому сожалению, мое свидетельство не будет иметь значения, потому что вы получите его тогда, когда все уже будет кончено. Я очень хотела бы приехать в Париж и уже в сентябре написала об этом, но получила ответ, что визы мне не дадут.