— Привет! — Махнула рукой Лена с дивана гостиной. — Артем Шуйский зайдет? — С интересом смотрела она за окошко.
Я приветственно качнул головой и тут же повел отрицательно, обозначая ответ.
Заготовленный подарок оказался на своем месте, в огнеупорной ячейке потайной секции шкафа. Увесистые папки, которые пришлось нести обеими руками, предварительно замотав в праздничную ткань и обвязав шелковой лентой. Разве что одна бумажка, слегка потрепанная, осталась наверху — хрустящая, с записями, пропущенными через копировку, оттисками нескольких печатей и нечитаемыми закорючками росписи. Но главное — все на ней отлично читалось. Ну и еще кое-что прихватил и положил вместе с остальным во вместительную холщовую сумку.
— Вот, — потеснив Артема на заднем сиденье своей машины, сел я рядом и положил папки из сумки пока что между нами, украсив бумажкой-копией.
Осталось только загадочно посмотреть и дожидаться реакции.
Артем, правда, делал вид вежливого, но очень опаздывающего гостя — то есть, смотрел на часы, тоскливо посматривал на микроавтобус, да и вообще...
— Это что? — Заинтересовался он, мощно вдыхая воздух, будто принюхиваясь.
А бланк-то сверху знакомый, угу.
— Ничего не напоминает? — Подбодрил я его, указав взять хрустящую бумагу железнодорожной накладной в руки.
— А должно? — Посмотрел он на меня чуть настороженно, внимательно вчитываясь и хмурясь.
— Емкости с фенолом. Сошли с рельс позавчера в двадцати километрах под Шуйском, разбились и упали в мелкую речку — приток Шуи.
Артем вздрогнул и вцепился в бумагу так, что та стала расползаться под пальцами.
— Район оцеплен войсками, бригады МЧС осуществили ликвидацию, движение поездов приостановлено на шесть часов, блокированы проезды двух близлежащих поселений, на объекте за зоной оцепления работали четыре бригады скорой помощи и два вертолета пожарной службы.
— Ты обещал подарок, — глухо отозвался Артем, пока еще не пуская свой рык наружу.
— Там не было фенола. — Вздохнул я, грустно улыбнувшись. — Это мои цистерны. Проблема в том, что министры вооруженных сил, министры МЧС, транспорта, экологии, здравоохранения и дорожного движения — твои министры. А ты ничего не знаешь, — указал я пальцем на накладную, уже почти порванную его руками.
— Я ничего не понимаю, кроме того, что ты мне пока еще друг, — наклонил он голову и хмуро посмотрел исподлобья.
Я поудобнее сел на кресло машины и посмотрел вперед, разрывая контакт взглядов. Иначе точно заведется.
— Это работает как фильтр. Берешь большую груду денег и ставишь на самый верх. Внизу должно оказаться столько же, ведь деньги чистые и без криминала. Но, знаешь, прилипает и существенно, где-то там, внутри механизма.