Она взяла ларчик из рук пажа и поднялась, чтобы надеть ожерелье на шею маркиза, причем шепнула ему с лукавым видом:
— Я надеюсь, что на этот раз ты не оттолкнешь драгоценности, а также ту, которая тебе их подносит.
Он успокоил ее улыбкой, но она приложила палец к губам, чтобы дать ему понять, что он не должен узнавать ее и должен держаться важно и холодно.
Одна баядерка принесла золотую кадильницу, а другая полила горящие угли благовониями, которые тотчас же закурились. Принцесса кадила несколько времени, затем, пока звучали тамбурины и женщины пели торжественный гимн, она несколько раз обошла вокруг молодого человека, с поднятыми вверх ладонями, прикладывая ко лбу большие пальцы.
Бюсси жил в воображаемом Индостане; он вспомнил Рамайяну и с гордостью сознавал, что ему известно имя воздаваемых ему почестей «прадакшина».
Потом они вошли в покои, и, чтобы на минуту отдалиться от толпы рабов и пажей, Лила провела его на террасу, откуда видны были многие здания дворца.
— Наконец-то! Дай мне твою руку, дорогая сестра, — вскричал Бюсси. — Все обряды исполнены относительно посланника, но брат, в свою очередь, требует сердечного приветствия.
— Будем осторожны! — сказала она, позволяя ему тихонько поцеловать руку. — Не забывай, что мы видимся в первый раз.
— Знает ли царица, кто посол субоба?
— Она знает, и это, я думаю, смягчает горе, которое причиняет ей цель посольства.
— Она действительно сильно огорчена?
— Мысль потерять свою независимость ей ненавистна, и, если ее сердце несвободно, она должна страшиться, как смерти, этого союза.
— Ах, Лила! Твой нежный голос всегда утешает меня. Ты постоянно стараешься успокоить мою тоску. Но пусть! На этот раз счастье жить много дней около нее, быть в ее дворце, видеть и слышать ее так велико, что я не хочу думать об отчаянии, которое наступит потом и будет концом всему.
— Я вполне разделяю эту радость, это торжество твоего чествования, как равного, — сказала Лила. — Твоя слава уничтожила все предрассудки! Ах, ты можешь гордиться, потому что победа далась не легко!
— Она также и твое дело, моя великодушная союзница, и я чувствую больше благодарности, чем гордости.
— Урваси наконец призналась, что ей стыдно за свой первый прием, и это должно заставить тебя забыть его, — сказала принцесса. — Но я не могу дальше оставаться с тобой. Имей терпенье! Завтра будет торжественный прием посланника, а потом пойдут празднества, во время которых ты будешь свободно видеться с ней.
Она протянула руку по направлению к одному месту дворца.
— Наблюдай за той террасой, над которой развеваются флаги. Там появится царица для вечерней молитвы, и ты можешь увидеть ее. Она последняя прощается с заходящим солнцем.