— Подумай лучше, Наик, о примере, который он тебе подает, как о способе выйти из этого жалкого состояния.
— Я не обладаю его гением, господин; и до сих пор никогда даже самая слабая надежда не озаряла моего печального существования. Но теперь я больше не несчастен: благодаря тебе, я могу прервать безмолвие, в котором умирал мой ум; счастливая встреча с тобой спасает меня.
— Ну, так я рад, что выручил тебя, сам того не подозревая! — сказал Бюсси. — Но, заговорившись с тобой, я совсем забыл о времени: вот уже наступает день и приглашает нас в путь.
Наик выбежал и доложил маркизу, что ведут его лошадь, совсем оседланную.
— Так отправимся! — сказал молодой человек, поднимаясь. — Положим конец этому гостеприимству, столь странному, что мне даже не с кем проститься, уезжая.
Пария прицепил Бюсси шпагу, которую ему возвратили накануне, заткнул ему за пояс пистолеты и поправил шарф, который поддерживал еще слабую раненую руку.
Бюсси подошел к лошади, которую паж держал под уздцы. Но в ту минуту, как он собрался вскочить в седло, он с удивлением увидел, что за лошадью следует целый караван навьюченных верблюдов. Каждого из них вел раб; а во главе каравана шел человек простого вида и плотного сложения, с ларцом в руках.
— Что это такое? — воскликнул Бюсси.
— Подарки от царицы, — ответил новоприбывший. — Верблюды нагружены дорогими тканями, оружием и драгоценностями. Верблюды и рабы также принадлежат тебе; но это — драгоценнее всего.
В то же время он поднял крышку ларца, в котором заблестели драгоценные камни.
— Однако, — продолжал он, — если тебе кажется, что это — недостаточная плата, ты можешь сам назначить…
Но он не успел кончить, как Бюсси, красный от гнева, бросился к нему и схватил его за горло.
— Плата! Ты осмелился произнести подобное оскорбление! — воскликнул он. — Но это будет твоим последним словом: ты заплатишь за него жизнью!
При виде смешной физиономии несчастного индуса, выражавшей ужас и мольбу, маркиз повел плечами и сильным движением швырнул беднягу так, что тот покатился на несколько шагов среди разбросанных драгоценностей.
— Ты не прав, сын мой, наказывая слугу, который был только покорным орудием, — произнес голос.
Бюсси оглянулся и увидел брамина Ругуната-Дата, который прокладывал себе дорогу среди толпы верблюдов и испуганных рабов.
— Черт возьми! Я очень рад вас видеть, отец мой! — сказал Бюсси голосом, дрожавшим от гнева. — Вы, который, ничего не зная, считаете мою страну варварской, может быть, объясните мне, почему в вашей стране благодарят за услугу оскорблениями и, провожая гостя, расплачиваются с ним, как с лакеем?