— Разве вы нездоровы?
— Нет, но беспокоюсь и сильно не в духе.
— Разве колонии угрожает какое-нибудь новое несчастье? — живо спросил Кержан. — Вы нам ничего не говорите о Мадрасе. Свободны ли наконец наши друзья? Усмирили ли ла Бурдоннэ?
— Я возмущен поведением этого господина, — печально сказал Дюплэ. — Почти невероятно, что этот человек, который насчитывает в своей жизни столько славных дел, который основал Бурбонскую колонию, доставляет нам такое печальное зрелище. Я едва осмеливаюсь сказать вам, каким преступлением он заканчивает эту кампанию.
Дюплэ посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, нет ли кого в зале.
— Поверите ли, господа? — продолжал он, понизив голос. — Чтобы вывернуться из этого дела, он совершил настоящий подлог! В договоре о выкупе он позволил себе вставить статью, по которой английский губернатор и его совет, чтобы иметь право заключить договор, перестают быть военнопленными с той минуты, как начнутся переговоры. Сделав это, он удостоверил англичан, будто губернатор Пондишери обязался возвратить Мадрас за миллион сто тысяч пагод и что город должен быть очищен в январе. А в то же время у него в кармане лежало письмо, в котором мы окончательно отвергаем эту сделку.
— Это чудовищно! — воскликнул Кержан.
— Теперь он наскоро собирает остатки своей эскадры и, зная очень хорошо, что обманывает англичан и что мы не исполним его обещаний, уезжает или, вернее, бежит, унося свою добычу, осыпаемый проклятиями, — он, которого мы приняли, как Мессию! Ах! — прибавил он, вздыхая. — Завоевание Мадраса дорого нам обходится и ставит нас лицом к лицу с пропастью. Но, тем не менее, это важная победа, и нам нужно открыто отпраздновать ее. Вот почему я на следующей неделе даю бал. Я думаю, вы сделаете нам удовольствие и честь присутствовать на нем, господин Бюсси, Ну, а теперь я убегаю, — прибавил он, делая прощальный жест. — А то я никак не успею принять всех.
— Урваси! Ее зовут Урваси, — говорил Наик, овевая своего господина метелкой из хвоста яка, чтобы отогнать насекомых.
Бюсси лежал в гамаке между деревьями своего сада, истомленный жарой и благоуханием кустов.
— Урваси! — повторил он. — Какое странное имя! Между тем оно мягко звучит. Что такое значит Урваси?
— Звезда, или, вернее, небесная нимфа, которая навлекла на себя гнев Индры, потому что влюбилась в смертного.
— Ну, так эта история могла бы повториться: царица, влюбленная в варвара! Говорят, что ненависть очень часто переходит в любовь. Но разве ты мне не рассказывал, что она невеста одного мусульманского принца? Как же это? Мавр должен быть ей так же ужасен, как я сам.