Сарадж криво улыбнулся.
Эмери вздрогнул от выстрела: Джулиет ранила Сараджа в голень.
Потрошитель вскинул руки над головой и рухнул на колени. Похоже, боль вовсе не тревожила Сараджа.
– Ну и ловкачи! – взвизгнул он.
Пока полисмен надевал на Потрошителя наручники, тот опять забубнил заклинание.
Хотя нет, он не колдовал, а пел. Эмери разобрал стишок детской песенки.
Взад-вперед орел летает,
Так и деньги утекают.
Хлоп! Вот бежит хорек…
Поддерживая правую руку левой, Эмери скрючился, чтобы ненароком не опереться на эфемерную бумажную стену за своей спиной.
Отличная песня для «глухой коробки».
– Вызывайте остальных парней, – обратилась к «бобби» Джулиет. – Отвезем Сараджа в Лондон.
Тьма то сгущалась, то редела.
Где-то в тени, как речная вода, журчали невнятные голоса. Она плыла вместе с ними, покачиваясь вверх и вниз. Плохо только, что она очень боялась утонуть.
Она пошевелилась, и голоса сделались громче, хотя, возможно, она просто лучше слышала их. Теперь они перекатывались, как гром отдаленной грозы.
Она вздрогнула и на мгновение почувствовала себя невесомой. Неожиданно ее тело стукнулось обо что-то твердое.
Где-то в черных водах к ней присосались тысячи пиявок и принялись пировать, извиваясь и при каждом движении простреливая кожу острой болью.
Она ловила воздух широко открытым ртом.
– Давайте его сюда! Живо! – рявкнул мужской голос. – Не нужна ему кровь, она сама в ней с головы до ног!
Что-то холодное, металлическое прикоснулось к коже Сиони и опутало ее торс. Сиони начал бить озноб.
– Он здесь! – отозвалась женщина.
Внезапно до Сиони донесся голос мужчины, речитативом бормотавшего заклинание на каком-то древнем языке.
Она почувствовала жар. Она знала этот жар.
Заклинание прервалось.
– Удалите стекла, иначе магия не подействует, – произнес голос, звучавший спокойнее остальных.
Волна захлестнула Сиони, качнула ее во мраке. Перевернула с боку на бок. От кожи отлепилась одна пиявка, потом другая. Заклинание возобновилось, а с ним вернулся и жар. Тот самый жар, который она чувствовала на острове Фаулнесс.
Тени начали светлеть. Ложный рассвет.
Потрошитель.
Нет! – мысленно выкрикнула Сиони, но ее губы не пошевелились, глаза не открылись.
Пиявки отвалились и сгорели. Вода стала засасывать ее, и вскоре голоса стихли.
Когда Сиони разлепила веки, на нее, будто сотни стеклянных глаз со зрачками-ниточками, уставился целый сонм выключенных электрических ламп. Сиони заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Лампы торчали из медных воронок, соединенных между собой наподобие перевернутого букета, приделанного к серому панельному потолку.