Одиссей.
— Не пытайся меня взбодрить.
— Нет, правда. Мне пришлось два вечера подряд сопровождать этих чокнутых; нечего и говорить, что бедняга Аллагэш был совершенно выбит из колеи. Мне платили, но, как ты понимаешь, рассчитывать на остроумную беседу с такими субъектами не приходится.
Когда ты начинаешь смеяться, Тэд говорит:
— Спокойно.— Но теперь ты держишь себя в руках.
— «Красавец по телефону».
— Именно.
— Красавец-пихарь по телефону.
— Да, это,— говорит Тэд,— действительно смешно. Коварный Одиссей.
— Наконец-то Аманда попала в точку.— Кажется, тебя опять разбирает смех. Вот если бы можно было и в самом деле — в прямом смысле слова — умереть от смеха. Вырваться из этой тяжелой телесной оболочки и улететь отсюда через открытое окно. Ты летел бы над городом, высоко-высоко, и с высоты вся эта мерзость и боль казались бы тебе бесконечно далекими — как мерцающие в темноте огоньки.
— Не знаю,— говоришь ты.— Честно говоря, не так уж это и смешно. Скорее грустно.
— Не следует менять гнев на милость,— говорит Тэд.
— Где Стиви?
— Еще одна дурацкая история. Тебе нужно забыть об этом, шеф.
— Почему?
— Стиви, он же Стив, сделал несколько недель назад третью операцию. Убедительно, правда?
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — Мысленно возвращаешься к облику Стиви.— Вранье.
— Зачем мне врать? Спроси Джимми Кью, если сомневаешься. Для чего, думаешь, шарфик вокруг шеи? Нельзя же убрать кадык.
Ты не знаешь, серьезно он говорит или шутит, ибо он не раз уже тебя разыгрывал. К тому же, теперь тебе просто наплевать, какого пола эта Стиви. Время позднее, все равно ты ее никуда не поведешь.
— Я еще раньше хотел тебе об этом сказать.
— Спасибо.— Ты встаешь.
— Спокойней, шеф.— Он обнимает тебя за плечи.
— Я вдруг кое-что сообразил.
— Что?
— Вы с Амандой были бы потрясающей парой.
— Не означает ли это, что ты возьмешь Одиссея на себя?
— Потом, Тэд.
В углу склада расположены несколько спален. Первые две битком набиты какими-то явно насосавшимися коки и увлеченно беседующими парочками. Третья свободна, около кровати на столике стоит телефон. Ты лезешь в записную книжку и находишь тот самый номер.
— Поздновато,— говорит Викки после того, как ты называешь себя.— Ты где?
— Сейчас действительно очень поздно. Я в Нью-Йорке. Я хотел с тобой поговорить.
— Ты с Тэдом на какой-нибудь вечеринке. Ну что, угадала?
— Я был с Тэдом.
— И в самом деле, поздновато. Что-нибудь случилось?
— Просто я хотел сказать, что умерла мама.— Ты совсем не рассчитывал, что получится так коротко.
— О боже,— говорит Викки.— Я не знала, что она... когда?