— Это сетх. Пойдёмте с ним, — сказала Лакхи.
— Надо дождаться Поту и Пилли, — возразила натини.
Вскоре сетха нагнала толпа крестьян и мастеровых, а немного погодя толстяк со своими домочадцами и слугами остался позади.
— Братья, не покидайте нас! — захныкал он.
— Уж не хочешь ли ты, чтобы мы жизнью поплатились за твоё добро?! — крикнули из толпы. — Как же, жди!
— Пошли с этим сетхом, — сказал Атал Лакхи. — Кто знает, когда вернутся Пота с Пилли.
Атал и Лакхи отправились в крепость. Быки Атала паслись где-то в лесу, но он был так взволнован, что даже не пошёл их искать.
Как только Атал и Лакхи скрылись из виду, старшая натини велела натам собираться. Быстро, не теряя времени, уложили они всё своё имущество, погрузили его на ослов и пошли в сторону Нарвара. Атала и Лакхи наты нагнали у переправы через Синд.
Как только в Нарваре стало известно о нашествии султана, ворота тотчас были закрыты. Но беженцы так умоляли впустить их в город, что стража сжалилась над ними. Ворота открыли, и до самого захода солнца всё новые и новые толпы беженцев входили в город. Однако с наступлением темноты ворота снова заперли.
Пилли и Пота так и не вернулись.
С утра неожиданно подул холодный ветер. К вечеру он стих, но теплее не стало. Большое жёлтое солнце повисло над западными горами. Только оно совсем не грело. Ветер, казалось, унёс его жар. Холмы к северу от Гвалиора укрылись в таинственной дымке. На востоке, в долине, солнце рассыпало золотую пыль и светлым потоком лилось сквозь окна и решётки в крыше гвалиорского дворца. Мриганаяни и Ман Сингх были одни.
— Кажется, я ещё не скоро научусь играть на вине, — говорила Мриганаяни, подставляя лицо потоку лучей, струившихся через решётку.
Ман Сингх нежно взял её за подбородок, повернул к себе и произнёс:
— Я спрашиваю, почему солнце играет твоими улыбками, а ты мне — про вину!
— Я не вижу игры солнца, вы один её видите, — заметила Мриганаяни, коснулась своими длинными ресницами бровей и снова опустила глаза.
Ман Сингх крепко обнял её.
— Ты говори, говори.
— Вы ни разу не выслушали меня до конца, всегда перебиваете вот такими замечаниями. — Она улыбнулась.
— На этот раз обещаю быть терпеливым.
— Так вот, когда я впервые услышала вину, то была поражена. У неё струн немного, и я решила, что через несколько дней уже смогу играть. Но теперь мне ясно: понадобятся годы, чтобы овладеть этим чудесным инструментом. Петь я, наверное, научусь быстрее.
— Вот я и выслушал тебя. А теперь ответишь на мой вопрос?
— Отвечу.
— Повернись к солнцу.
— Повернулась.
— Снова солнце играет твоей улыбкой. Почему?