— И цветок. Он до сих пор у меня в тюрбане, хотя никто его не видит.
— Опять смеётесь надо мной. Не стану больше с вами разговаривать!
Вскоре Мриганаяни увидела свою хижину. Она вся покосилась и, казалось, вот-вот рухнет. Атал направил туда своего коня и, обернувшись, сказал:
— Совсем ветхим стал наш дом! И горевать будто не о чем: что это был за дом? А всё же жаль: как-никак я в нём родился и вырос.
— А ты взял бы да и поставил вместо него крепость, — посоветовал Ман Сингх.
— Крепость! — удивился Атал. — Где её здесь поставишь?
— А ты осмотрись! Неужели не найдёшь места?
Атал осмотрелся и задержал взгляд на высокой горе.
— Уже нашёл, махараджа! Вершина вон той горы. Только она чересчур высоко. Как туда подведёшь воду?
— Когда-то на этой вершине стояла крепость и был там пруд. Но время обратило крепость в развалины, а пруд загрязнился и пересох. Надо очистить его и построить новую крепость, — она необходима для обороны Гвалиора. Удивительно, как это раньше мне не пришло в голову. Я ведь хорошо знаю это место!
Мриганаяни вспомнила свою неоконченную картину.
«Начну накладывать краски в той части, где изображён лес», — обрадованно подумала Мриганаяни.
Раджа громко, чтобы слышали крестьяне, сказал Аталу:
— На веки вечные передаю я в джагир тебе и твоим потомкам деревни Раи и Нагда! Крепость должна быть выстроена в ближайшее время! Правь джагиром разумно и всегда помни о своём долге — защищать княжество и заботиться о подданных!
Атал был вне себя от счастья.
«Теперь ни Байджу, ни кто другой не посмеет оскорбить меня».
«Хотелось бы мне знать, кто обрабатывает наши поля? — подумала Мриганаяни. — Спросить? Но стоит ли? Ведь это были жалкие клочки земли. Только напугаю крестьянина, которому они отошли. Подумает, что я хочу отобрать у него землю!»
Мриганаяни взглянула на Лакхи:
— Теперь ты станешь жить в своей собственной крепости, рани-джи!
— Нет, махарани-джи, я по-прежнему буду жить в твоём Гуджари-Махале! — ответила Лакхи.
Мриганаяни засмеялась:
— Рано или поздно, невестка, тебе всё равно придётся переселиться сюда.
— Этого не будет, золовушка, ты не заставишь меня покинуть Гуджари-Махал, я буду сопротивляться, — в тон Мриганаяни весело ответила Лакхи. В душе она была счастлива.
Намереваясь снова напасть на Гвалиор и на этот раз обратить его в прах, султан Сикандар собрал в Агре огромное войско: сто тысяч конных воинов, двести тысяч пеших индусов, двести тысяч рабов и тысячу слонов. Вместе с придворными муллами он решил взять в поход и маулви из большой медресе, где специально обучали арабскому и персидскому языкам. Однако с выступлением он медлил. Его лазутчики донесли, что правитель Гуджерата Махмуд Бегарра идёт походом на Мальву. А Сикандар хотел двинуться на Гвалиор лишь после того, как разгорится воина между султанами Гуджерата и Мальвы. Однако маулви и воинственно настроенные сардары уговаривали Сикандара не медлить с походом, и падишах Дели не мог не считаться с ними. И вот поздно вечером во дворце был созван совет. Погода благоприятствовала, и маулви и сардары считали, что самое время выступать в поход. Да Сикандар и сам понимал, что откладывать больше нельзя. К тому же от лазутчиков ему стало известно, что раджа Гвалиора Ман Сингх Томар сократил строительные работы, недавно открытую музыкальную школу вверил наяку Байджу и всё своё внимание сосредоточил на войске.