— Ты сильная, — сказала Нинни. — У тебя руки — как ветви махуа[26]. А всё же я тебя одолела.
— Ну если мои руки как ветви махуа, то твои как кольца удава. Ты чуть было не переломала мне кости. Пошли-ка на улицу, повоюем ещё с кем-нибудь.
— Ни одна женщина не решится воевать с тобой. Не избрать ли нам жертвой мужчину?
— Что ты!
— А ты попробуй. Возьмись для начала за моего брата. А?
— Хитрая какая! А что скажут в деревне?
— Не хочешь — не надо. Придумаем что-нибудь другое.
— Хорошо бы вымазать жреца: пусть не заглядывается на девушек.
— А разве он заглядывается?
— Когда мы пели вчера, он всё время посматривал в нашу сторону.
— Я не заметила!
— А если бы заметила, что тогда?
— Ничего. Он не зверь, стрелу в него не пустишь.
— Вот последи за ним сегодня, сама увидишь: заглядывается он или нет.
— Ладно, а пока давай играть! Построим из глины дом. Только не обычный. Окна сделаем из ветвей и листьев. Вместо крыши — круглые вершины высоких гор, на них — башенки. У входа — стволы деревьев, словно колонны, в саду — цветы, павлины, антилопы, патокхи. А за домом пусть будут поля пшеницы и джвара, и ещё река Санк…
— На это надо весь день потратить.
— Так ведь дом будет не настоящий, а совсем маленький, и все остальное тоже…
И девушки с увлечением взялись за дело.
Между тем шум на улице стих. Все ушли на реку.
Неожиданно во дворе появился Атал.
— Что вы здесь делаете? — спросил он, разглядывая домик, который слепили девушки. — Идите скорей умываться — в храм пора.
Лакхи посмотрела на Атала, потом перевела взгляд на Нинни и заулыбалась.
Нинни повернулась к Аталу.
— Погоди, дай достроить наш дворец.
— О-хо-хо! Дворец из глины! Построили бы лучше хорошую хижину, настоящую, из соломы.
— Был бы дворец, а хижина будет! — в тон ему ответила Нинни.
Наконец дом был готов, и они втроём вышли со двора. Атал отправился к жрецу, а Нинни и Лакхи пошли на реку.
К храму девушки пришли последними. Когда все были в сборе, жрец вынес из храма маленькую статуэтку бога, и крестьяне почтительно склонились перед ней. Потом жрец начал опрыскивать всех краской. Но когда очередь дошла до Нинни, рука его дрогнула. И то, что предназначалось ей, досталось Лакхи, — на щёки Нинни попало всего несколько капель. Потом краска кончилась, и жрец, фальшивя, запел песню холи:
Не заигрывай со мной, не завлекай,
Кришне, нежному в любви, не подражай,
Так и Канса
[27] захватил чужой престол,
Стал правителем, а счастья не нашёл.
Меня гокулской пастушкой не считай
[28],
Не заигрывай со мной, не завлекай!
Мужчины и женщины, стоявшие отдельно друг от друга, подхватили песню. Нежный голос Нинни, как и накануне, выделялся в общем хоре. Глядя на девушку, жрец невольно представил её с луком в руке, рядом с убитым кабаном, и подумал: «Какая отважная!»