И вот, нам предстояло ночевать (если еще пустят) на этом самом сеновале с неубитым чувством похмелья, потому что из этого поморина ни хрена не выйдет, а родственники будут смотреть на меня и думать, что нет у меня ничего святого, раз я являюсь сюда вот так, с хаером, с квадратными глазами, неизвестно откуда и неизвестно с кем...
Кстати, как выяснилось немного позже, я оказался прав, предположив, что родственник, который мылся у реки земляничным мылом, помчался домой и соорудил очередное повествование, раскрывающее тайный смысл нашего приезда в поселок имени Ж.. Вытершись полотенцем, он отправился в город У., где и изложил свою версию местным родственникам. Ну, а затем появились мы, живое доказательство его выводов.
- Это и есть твой парк сказочной красоты? - поинтересовался Майк и поддел ногой ржавую консервную банку
- Сказка погребена под плевками и мусором, - сказал я. - Атомный век.
- А где речка со щуками? - спросил Володенька.
- А вон за теми кустиками в конце аллеи, - сказал я. - На ее берегу мы и отдохнем. Кстати, боржоми можно было и не покупать. Вода там чистая, так что...
Мы остановились.
Между знакомыми берегами текла незнакомая жидкость кирпичного цвета. Она чавкала, хлюпала и пахла дерьмом.
- Все назад! - сказал я. - Проклятое время. Кали юга, одним словом.
- Хорошо бы не выражаться, - попросил Володенька.
- Давайте будем трескать поморин, - предложил Майк. - Хоть вон на той скамеечке.
Мы присели на скамеечку, увешанную выплюнутыми беломорными окурками.
- Давай, начинай, - сказали мы Володеньке, - сам предложил, сам и начинай.
Володенька взял тюбик и повертел его в руках.
- А что сначала делать? - растерянно спросил он. - Поморин выдавливать или боржоми наливать?
Посоветовались и решили, что сначала, наверное, будем боржоми наливать, а потом поморин выдавливать. А размешать все можно веточкой барбариса. Куст растет рядом.
Так и сделали. Налили в стакан шипящего и негодующего боржоми, выдавили длинную колбаску белоснежного поморина. Размешали веточкой барбариса...
Смесь сердито зашипела, запузырилась и подалась через край. То, что оказалось в стакане, внешне было похоже на молочный коктейль, какие готовят в кафе "Мороженое", но и только. Я сделал один глоток и тут же понял, что пить этого ни за что не буду. Хоть буду умирать от похмельного синдрома. Главным отталкивающим фактором было абсолютное несоответствие между внешним видом коктейля и его, выражаясь поэтически, внутренним содержанием. Это была гадость солено-сладкого вкуса с запахом ментола.
- Я этого пить не буду, - заявил я. - И вам не советую. Мы еще не в армии. Давайте лучше боржоми попьем.