— Значит, шанс есть? — воскликнула Этни.
— Завтра я покажусь специалисту. И, конечно, есть еще окулист в Висбадене, но, может, не понадобится ехать так далеко. Думаю, я смогу оставаться в Гессенсе и приезжать в Лондон по необходимости. Благодарю вас от всего сердца, миссис Адер. Отличный план. С моей точки зрения, не может быть ничего лучше, — медленно добавил он.
Этни смотрела, как Дюрранс уезжает на свою старую квартиру на Сент-Джеймс-стрит, стоя у окна в той же задумчивой позе. Только теперь экипажи возвращались из парка, а опасения Этни обрели более отчетливую форму.
Она не слышала разговора с Колдером и считала, что на время успокоила Дюрранса. Она не знала, что он не верит в излечение, и понятия не имела, что возможность исцеления — лишь предлог. И все же ей было неспокойно. Дюрранс стал более проницательным. Он отточил не только чувства, как того можно было ожидать, но и ум. Она поняла, что вступает в состязание, и боялась проиграть. «Из-за меня не должны быть испорчены две жизни», — повторила она, но теперь это была скорее мольба, чем решимость: она совершенно ясно поняла, что ослепший Дюрранс видит куда яснее, чем раньше.
Снова появляется капитан Уиллоби
Прошел июль и август, опасения Этни все росли, и наконец она высказала их вслух.
— Я боюсь, — сказала она, стоя солнечным утром у открытого окна в доме миссис Адер, и та улыбнулась.
— Чего? Что вчера в Лондоне с полковником что-то случилось?
— Нет, не этого, — медленно ответила Этни. — Потому что он как раз направляется к нам через лужайку.
Миссис Адер снова улыбнулась, не отрывая взгляд от книги. Возможно, ее просто удивили или позабавили какие-то строки.
— Я так и думала, — сказала она так тихо, что ее слова едва достигли ушей Этни, но, по всей видимости, не проникли в ее сознание, поскольку, глядя на вымощенную камнем террасу и широкие ступени, спускающиеся на лужайку, она вдруг спросила:
— Вы думаете, есть надежда, что зрение к нему вернется?
Этот вопрос не приходил в голову миссис Адер, и она не придала ему значения.
— Разве иначе стал бы он так часто ездить к своему окулисту? Конечно, он надеется.
— Я боюсь, — повторила Этни, внезапно повернувшись к подруге. — Вы не заметили, каким он становится? Как быстро интерпретирует молчание, как по вашим словам догадывается, о чем вы не сказали, как заставляет ваши движения дополнять слова? Лаура, вы заметили это? Иногда я думаю, что ему открыты мои самые сокровенные мысли. Он читает меня как детскую книжку.
— Да, — ответила миссис Адер, — вы в невыгодном положении. У вас больше нет лица, чтобы скрывать мысли.