Глаза Ронни сверкнули серебром.
— Творческие разногласия, — проворчал он. — Самолюбие, если хочешь. Кое-кто сказал бы… Нет, даже говорить об этом не хочу. И желаю им, конечно, всего самого-самого хорошего в их нелегком труде.
— Конечно, — поддакнул Лю-Цзе с непроницаемым лицом.
— Я с интересом наблюдал, как развиваются их карьеры.
— Не сомневаюсь.
— А ты знаешь, что меня даже из официальной истории вычеркнули? — спросил Ронни.
Он поднял руку, и в ней мгновенно появилась книга. На вид совсем новая.
— Вот что было раньше, — произнес он недовольным тоном. — Книга Ома. Пророчества Тобруна. Не встречался с ним? Высокий такой, тощий, с бородкой, постоянно хихикает без причины?
— Нет, Ронни, это было до меня. Ронни передал ему книгу.
— Первое издание. Открой главу вторую, стих седьмой, — сказал он.
И Лю-Цзе прочел вслух:
— И Ангел, облаченный в белае, атамкнул Книгу Жылезную, и ивился пятый всадник на колеснице изо льда огненнага, и начали законы нарушаться да связи порываться, и взревела толпа: “О Господи, теперь нам полный каюк!”
— Это был я, — с гордостью заявил Ронни.
Взгляд Лю-Цзе скользнул к стиху восьмому: «И увидел я типа кроликов, многаждыцветных, но как бы клетчатых, кругами кружащих, и раздался звук, издаваемый словна огромными липкими тварями».
— Этот стих тоже был вырезан, — сказал Ронни. — Старину Тобруна разные видения посещали, очень открытый был мужик. Отцы омнианства могли выбирать и смешивать отрывки по собственному усмотрению. Конечно, в те дни все обстояло иначе. Смерть, конечно, был Смертью, но остальные — не более чем Местячковый Недород, Драчка да Прыщ.
— А ты? — спросил Лю-Цзе.
— Я больше никого не интересовал, — пожал плечами Ронни. — По крайней мере, мне так сообщили. В те далекие времена мы выступали перед ограниченным количеством зрителей. Так, местное нашествие саранчи, пересыхание колодца у какого-нибудь племени, извержение вулкана… Для пятерых просто не было места. — Он фыркнул. — Да, именно так мне и заявили.
Лю-Цзе поставил чашку на стол.
— Ладно, Ронни, было приятно поболтать с тобой, но время… не идет. Понимаешь, о чем я?
— Ага, слышал об этом. На улицах полно Законников. — Глаза Ронни снова сверкнули.
— Законников?
— Длангов. Аудиторов. Они снова создали стеклянные часы.
— Ты знаешь об этом?
— Послушай, может, я и не принадлежу к Грозной Четверке, но глаза и уши всегда держу открытыми, — обиделся Ронни.
— Но это же конец света!
— С чего бы? — спокойно возразил Ронни. — Мирто, вот он.
— Но он никуда не движется!
— А это уже не моя проблема, — пожал плечами Ронни. — Я занимаюсь молоком и молочными продуктами.