Джереми по-прежнему улыбался. В его улыбке было что-то стеклянное.
Доктор Хопкинс залпом допил чай и поставил чашку на блюдце.
— Что ж, мне действительно пора уходить, — пробормотал он. — Так много дел. Не хочу отвлекать тебя от работы. Кристаллы, значит? Просто чудесно. Такие красивые.
— Вы так считаете? — спросил Джереми. И вдруг задумался, как будто решая какую-то незначительную проблему. — Ах да. Игра света. Его образы.
— Блестючие такие, — добавил доктор Хопкинс. Игорь поджидал доктора Хопкинса у входной двери. Он кивнул.
— Гмм… Ты уверен насчет лекарства? — шепотом спросил доктор Хопкинс.
— Йа, фэр. Цвай раз в день глотайт ложка ф верхом.
— Отлично. Иногда он становится немного… э… плохо ладит с людьми, в общем.
— Йа, фэр?
— У него, гм, легкий крен насчет точности.
— Йа, фэр.
— Что в целом совсем неплохо. Точность прекрасна, — промолвил доктор Хопкинс и понюхал воздух. — До определенного момента, конечно. Всего тебе доброго.
— И тебе того же, фэр.
Когда Игорь вернулся в мастерскую, Джереми осторожно наливал лекарство в ложку. Когда ложка наполнилась, он опорожнил ее в раковину.
— Меня проверяют, понимаешь? Думают, я не замечаю.
— Уверен, они желайт только добра, фэр.
— Увы, но я теряю ясность мысли, когда принимаю лекарство, — сказал Джереми. — Без него я гораздо лучше себя чувствую, как мне кажется. Это лекарство меня замедляет. Я начинаю отставать.
Игорь предпочел промолчать. Из собственного опыта он знал, что многие величайшие мировые открытия были совершены людьми, которых, согласно общепринятым нормам, стоило бы признать сумасшедшими. Безумие зависит исключительно от твоей точки зрения, любил говаривать он, и если смотреть на все сквозь собственные подштанники, то мир выглядит просто замечательно.
Однако молодой мастер Джереми начинал беспокоить его. Он никогда не смеялся, а Игорю нравился старый добрый маниакальный смех. Такому смеху можно доверять.
Прекратив принимать лекарство, Джереми, вопреки всем ожиданиям, не стал заговариваться или орать нечто вроде: «Безумец! Они называют меня безумцем! Но я им всем покажу. Аха-ха-ха!» Наоборот, он стал более… сосредоточенным.
А потом эта его улыбочка. Игоря было не просто напугать, иначе бы он не смог смотреться в зеркало. Однако тут даже он начал чувствовать легкое беспокойство.
— Итак, на чем мы остановились? — хлопнул руками Джереми. — Ах да, помоги-ка мне.
Вдвоем они отодвинули стол. Под ним стояло полдюжины шипящих стеклянных колб.
— Маловато мощнофти, — сказал Игорь. — Кроме того, мы неправильно уфтанавливайт зеркало, фэр.