— Чем больше становится окрашенных заслонок, тем больше времени сматывается или наматывается?
— Ты просто молодец, отрок! Мы должны поддерживать равновесие! А сделать это можно, только соединив маховики парами, чтобы они сматывали и разматывали время друг с друга. Уравновесили себя сами. Бедняга Шобланг, полагаю, попытался вернуть их в работу, но в случае каскада это невозможно. Следует позволить всему произойти, а уж потом, когда все успокоится, собрать оставшееся. — Он бросил взгляд на катушки, потом перевел его на толпу монахов. — Начали, ты — сто двадцать восьмую с семнадцатой, а потом сорок пятую с восемьдесят девятой. Пошел.
А ты… пятьсот девяносто шестую с… сейчас глянем… да, с четыреста второй…
— Семьсот девяностая! — закричал Лобсанг, показывая на катушку.
— В чем дело?
— Семьсот девяностая!
— Не говори ерунды. Она по-прежнему разматывается. Сейчас лучше заняться четыреста второй.
— Семьсот девяностая катушка вот-вот начнет наматывать время!
— Она все еще ярко-синяя.
— Она начнет. Я точно знаю. Потому что… — палец послушника нерешительно скользнул над панелью и остановился над катушкой совершенно с другой стороны, — она вращается с такой же скоростью, как эта!
Лю-Цзе присмотрелся.
— Да, недаром написано: «Спущусь-ка я лучше к подножию лестницы!» Они образуют естественную инверсию. — Он, прищурившись, взглянул на Лобсанга. — Слушай, а ты, часом, не чья-то реинкарнация? В этих местах такое частенько случается.
— Вряд ли. Просто я заметил… очевидное.
— Мгновение назад ты понятия не имел, что тут к чему!
— Ну да, а потом присмотрелся и все понял.
— Все понял? Все понял? Хорошо. Панель твоя, чудо-отрок. — Лю-Цзе отошел в сторонку.
— Моя? Но я…
— Приступай к работе. Это приказ.
На мгновение вокруг Лобсанга возникло едва заметное голубоватое свечение. Лю-Цзе задумчиво на него посмотрел: интересно, в какое количество времени обернулся за эту секунду его ученик? Уж точно хватило, чтобы как следует подумать.
Потом юноша выкрикнул с полдюжины пар чисел. Лю-Цзе повернулся к монахам.
— Поторапливайтесь, ребята. Господин Лобсанг встал у панели! А вы следите за подшипниками!
— Но он всего лишь послушник… — неуверенно произнес один из монахов, однако замолчал и попятился, увидев выражение лица Лю-Цзе. — Конечно, метельщик… Все будет сделано…
Через миг раздался грохот устанавливаемых перемычек. Лобсанг выкрикнул очередной ряд чисел.
Пока монахи метались от чанов с маслом к цилиндрам и обратно, Лю-Цзе наблюдал за ближайшей колонной. Она по-прежнему вращалась очень быстро, но ему начало казаться, что он уже может различить резные узоры на ее поверхности.