Вообще-то, вся эта затея с катерами, шлюпками, обучением морской пехоты плаванию и гребле была адресована прежде всего японцам – готовимся мол, ждите и бойтесь. На самом деле Николай Иванович не собирался затевать рискованную комедию с высадкой людей на «утлых челнах» – в Японии портов много, выбрать один, нагрянуть туда всем флотом и высадить прямо на пирс с пароходов хоть дивизию, хоть две. Но уж коль так понравилось и царю и общественности читать газеты о героических десантниках, готовых отомстить коварным азиатам на их же территории, – так зачем разочаровывать патриотически настроенных сограждан? Задорные репортажи перемежались фотографиями высадки усатых героев, по пояс в воде волочащих на берег пулемёт «Максим». Для этих снимков специально выбирали унтеров поздоровее, грозный и ужасный Свенторжецкий не только не пресекал разглашение воинских тайн, но и подсказывал штатским фотографам, какой кадр будет выигрышнее…
Ждали своего часа списанные с кораблей пушки Барановского и снимаемые с броненосцев малокалиберные «пукалки». Почти все пулемёты Тихоокеанского флота были переданы десантникам, командующий настоял, чтобы с «максимом» умела обращаться по меньшей мере половина морпехов, мало ли – погибнет пулемётчик и что делать роте в окружении врагов, ждать пока нового пришлют? Кстати, на каждую десантную роту приходилось по два пулемёта с тройным запасом лент.
Появление в кабинете комфлота командира «Алмаза» неожиданностью не стало. Чагин всё-таки выпросил восемь 105-миллиметровых германских орудий для усиления боевой мощи своего крейсера. И сейчас, подогнав «Алмаз» к «Камчатке», третьи сутки не спал – занимался переделкой погребов, подкреплением палубы. И конечно же ругался с начальством порта, чиновниками и кладовщиками…
Небогатов вначале дал на «Алмаз» шесть «изделий дядюшки Круппа», планируя равномерно распределить тридцать скорострелок, чтобы хватило на довооружение пяти вспомогательных крейсеров.
Но Чагин сумел переубедить командующего, резонно указав, что на огромные вспомогатели можно ещё хоть десяток шестидюймовок установить, а небольшой «Алмаз» надо так оснастить, чтоб не убегать русскому крейсеру при встрече с японскими миноносцами, а бить врага не хуже чем «камешки-быстроходы».
Кавторанг знал на что «давить» – адмирала с момента прорыва во Владивосток занимал вопрос о преимуществах корабля с артиллерией одного калибра. А тут подвернулась такая роскошная возможность поэкспериментировать в боевой обстановке. За снятые с крейсера 75-миллиметровые орудия уже шла настоящая война среди командиров эскадренных миноносцев, а Чагин мечтал как накроет из четырёх орудий бортового залпа обнаглевших японских миноносников, не подозревающих о возросшей огневой мощи крейсера-яхты и подошедших к «Алмазу» на неприлично близкое расстояние.